инвесторы, как хищники, хватали любую блесну. Даже на едва народившемся российском интернет-рынке называть цену ниже миллиона долларов считалось неприличным.

По возвращении со «съезда победителей» такая техническая мелочь, как отсутствие юридически оформленных отношений, никого не смущало. Главное — дело делать!

Несмотря на то, что в моменте это ещё никакой отдачи не приносило. Как пишет Васильев,

Как мы ни старались, но расходы не уменьшались, а доходы не росли. Рекламных денег приходило не более 50 000 долларов в месяц, остальное приходилось покрывать из наших инвестиционных денег.

И в другом месте своей книги-исповеди сам же объясняет причину. Она очень проста: начальники компаний привыкли к распечаткам в кожаных папочках. Зачем им Интернет? Не царское дело.

Крупные бизнесмены тогда не жили в Сети, не чувствовали Интернет и не готовы были тратить там деньги.

Растяжка поперёк Тверской или Арбата была им понятнее.[269]

Заметим в скобках, что гениальный Арсен Ревазов нашёл способ монетизировать и «папочки»:

Ко мне пришёл рекламодатель и сказал, что хочет заказать рекламу Венского бала. Это бал для девушек из богатых семей, которые должны выйти в свет и показать себя, стоимость участия составляла три тысячи долларов. Мы заказали рекламу на новостных сайтах. У каждого сайта тогда была версия для печати, где ничего не было, кроме текста и нашего баннера. Распечатки ложились на стол референтам, которые собирали их в кожаные папочки и относили всем президентам. Получилась крайне успешная кампания. Брали мы, на секундочку, пять долларов за распечатку, то есть пять тысяч долларов за тысячу показов баннера. Не думаю, что этот рекорд будет вскоре побит.[270]

Понятно, впрочем, что реклама венского бала для дочек президентов компаний — это эффектная, но разовая акция, которую нельзя мультиплицировать. Так что фраза из «Яндекс. Книги»: «В течение 2000 года „Русские фонды“ влили в „Рамблер Интернет Холдинг“ 6 миллионов долларов» в другой книге, «#как мы покупали русский Интернет», расшифровывается просто:

Каждый месяц мы исправно привозили в компанию обещанный чемодан с деньгами, около 500 000[271] долларов. Они покрывали расходы на жизнь: зарплату людям, аренду в Научном парке МГУ, закупку серверов, оборудования и прочие расходы вроде консультантов, дизайнеров и юристов.

Ситуация, когда расходы никак не связаны с доходами, а покрываются просто «из чемодана», привела к тому, к чему и должна была привести: инвесторы устали и готовы были продать ставший пассивом «актив» даже в убыток относительно первоначальных взносов. Первыми не выдержали шляхтичи-«стэковцы». Что и понятно: они всё-таки были «дворянами шпаги», а не «дворянами мантии» — инженерами и программистами, а не финансистами.[272] Потом вышел из игры Хуако. И последним продал Лопатинскому свою долю упорный банкир-физтеховец. Вся эпопея Сергея Васильева по «покупке русского Интернета» заняла полных четыре года.

В разговоре со мной Васильев признался, что в момент покупки не думал о рекламном рынке, финансовой аналитике и т. д., а действовал методом аналогий, исходя из простой предпосылки: если американский фондовый рынок смог породить Yahoo! с какой-то воистину астрономической капитализацией в 100 миллиардов долларов — неужели российский рынок не сможет породить такого же гиганта с капитализацией хотя бы в один миллиард? Искренний патриот Васильев был убеждён — сможет! «Потому что тот же „Газпром“ стоил не в сто раз меньше, чем „General Motors“», — заметил он не без вызова. А раз так — надо его найти и купить, пока этот «Газпром» новой эпохи ещё не стал газовым гигантом, за твёрдые десять миллионов, раздуть в тысячу раз и продать — «окэшить» — множество акций, так, чтобы самому при этом остаться с контрольным пакетом, позволяющим много лет получать прибыль.

Но Россия в очередной раз оказалась не Америкой. Впрочем,

…своей главной цели финансисты [из «FMCG»] достигли в 2005 году: вывели акции компании «Rambler Media» на Лондонскую биржу. Первое IPO российской интернет-компании обеспечило им капитализацию актива в $153,501 млн, а уже в октябре 2006-го они продали 48,8 % акций «Rambler Media» холдингу «Профмедиа» Владимира Потанина за $230 млн. В 2010 году «Профмедиа» объединил два принадлежащих ему актива — «Рамблер» и ИД «Афиша». Через год от собственного поисковика «Рамблер» отказался и окончательно превратился в медиакомпанию.[273]

Позже, уже в 2017 году, Сергей Васильев признал: аналогии с американским Интернетом не работают. И даже нашёл в этом повод для гордости:

Вообще, у российского Интернета свой особый путь. В нём почти нет иностранных денег. Это та среда, которую мы создали сами: своими мозгами, программистами и ресурсами. Зайдите в европейский Интернет и посмотрите, есть ли там свой поисковик, крупный почтовый сервис или социальная сеть. Все пользуются глобальными — американскими — ресурсами. А в России есть собственные. Это наш мир.[274]

Не менее оригинально в этом же интервью он высказался о полученных Лопатинским — и не полученных им самим — доходах:

Интересно следить за движением денег, во что они превращаются. Основные деньги, вырученные от продажи «Рамблера», Юрий Лопатинский с партнёрами вложил в строительство бизнес-центра на месте старого завода «Серп и Молот». Этот бизнес-центр и есть главный итог «овеществлённого» «Рамблера».

Сам Сергей Васильев выручаемые от инвестиций деньги вкладывает, в том числе, в восстановление приобретенного им поместья князей Куракиных — Степановское-Волосово в Тверской области, куда в летнее время можно приехать с экскурсией, больше похожей на визит в частный дом.[275] Так что об «овеществлении» венчурных капиталов он судит не понаслышке.

Сам Носик в 2012 году на киевской конференции «iForum» с удовольствием философствовал о судьбе венчурных инвестиций — и, в сущности, говорил о том же: свою судьбу имеют не только книги, но и деньги. И, кстати, инвесторы — тоже.

Я знаю 5 человек, которые не дали Брину и Пейджу 100 тыс. долларов, когда они просили этих денег на Google. Среди этих людей есть профессиональные интернет-инвесторы, банкиры. Они не дали этих денег, когда за них можно было получить блокпакет Google. Почему? Потому что Бог не хотел, чтобы Брин и Пейдж продали блокпакет гугла за 100 тыс. долларов. Бог хотел, чтобы Брин и Пэйдж нашли Эрика Шмидта. Он хотел, чтобы они получили с инвестицией Шмидта генеральным директором своей компании, и они его получили. И мы все обязаны Богу, что он не дал тем людям войти, а вместо них вошёл гениальный Эрик Шмидт. Потому что именно он сделал Google тем, каким