* * *

Вхождение самого Антона Носика в разреженную атмосферу газового гиганта по имени «Рамблер» произошло ранней весной 2001 года, в период острого стратегического кризиса, когда «Рамблер» напоминал наполеоновскую армию «двунадесяти языков» — несколько ярко выраженных и резко отгороженных команд, ведомых топ-менеджерами, бывшими программистами, которые никак не могли между собой договориться, как заносчивые наполеоновские маршалы, ставшие герцогами и королями, но оставшиеся, в сущности, простыми рубаками. И в этих условиях Хуако при молчаливом согласии Васильева принимает отчаянное решение — привлечь в качестве третейского судьи человека как бы со стороны, но при этом всё про всех знающего и не лезущего в карман за собственным мнением, то есть Антона Носика.

Апологетические слова Натальи Хайтиной «Носик был всегда» в случае «Рамблера» вполне уместны: как мы видим, он действительно «плотно общался» с руководством создаваемого холдинга буквально с момента возникновения самой идеи покупки. Сначала в качестве всезнающего гуру, потом к этому символическому статусу прибавились более понятное для менеджмента положение «руководителя одного из структурных подразделений», то есть вошедшей в состав холдинга «Lenta.Ru».

Виктор Хуако охотно привлекал Антона к совещаниям и неофициальным консультациям «по стратегии», что дало Сергею Васильеву основание написать в своей книге: «Антон Носик появился в компании как‑то незаметно». На мою просьбу прокомментировать эту фразу Сергей Анатольевич ответил следующее:

Когда сделка по «Ленте» у нас прошла, проект жил параллельно. Понятно, что для нас основным проектом был «Рамблер». Там были свои основатели, Лысаков с Крюковым. Масса нанятых людей, Ашманов, Тутубалин, большая команда технарей, инженеров. Миша Ханов у нас появился на маркетинг. Большая солянка.

Когда действительно начался некий бардак — финансовый, организационный — внутри «Рамблера», тут появился Антон как такая фигура, которая будет ни за кого отдельно, как бы над этим процессом.

Носик не питал иллюзий касательно положения дел в «Рамблере», в который влилась «Лента». И в интервью «Известиям», опубликованном 29 января 2001 года, отвечая на вопрос-утверждение корреспондента о «достаточно пессимистичных» прогнозах развития Интернета в России, обрисовал ситуацию так:

По нашим кулуарным оценкам конца 1999 года получалось, что в 2000 году русский Интернет в состоянии переварить от 10 до 15 миллионов долларов инвестиций. А денег было вложено примерно в 5–10 раз больше. Инвестиций было столько, что всё пошло в недвижимость, в мебель, в покупку рекламных площадей, в PR-акций немереные уймы. Существуют структуры на интернет-рынке, в которых штат исчисляется сотнями человек. И эти сотни человек — они не все даже знают, что́ они делают. Этим структурам предстоят и сокращения штатов, и ликвидация дочерних проектов, и вообще мрачные перспективы.

Это то, что касается пессимизма. Но никакой тенденции снижения темпов увеличения аудитории, потери публикой интереса к Интернету как к теме, уменьшения влияния Интернета в обществе, уменьшения рекламы, размещаемой в Интернете, — ничего похожего нет.

К апрелю 2001-го Носику дали в «Рамблере» не только кабинет, но и должность — вице-президента ОАО «Рамблер Интернет Холдинг». Произошло это без какого-либо оповещения: несмотря на громкое звучание, новость была внутренней, технической — «вице-президентом» в «Рамблере» назывался практически любой руководитель направления.

Но я хорошо помню, какое впечатление она произвела на сотрудников «Ленты». «Рамблер» казался чем-то огромным, должность вице-президента — «взрослой», а главное, совершенно неожиданной — мы же ничего не знали о проводимых Носиком консультациях. Увидев Антона первый раз после «нового назначения», я поздравил его — и не удержался от вопроса: «…но зачем тебе это?!». «Чтобы спасти „Ленту“», — бросил он мне.

В патетике этой был смысл. Напомним: параллельно, буквально в те же дни апреля 2001 года, разворачивалась драма с НТВ, ntv.ru и задорным проектом «Настоящие Итоги — это мы», вызвавшим «чудовищную истерику» в кабинетах Роспечати и ещё выше. Так что желание Антона «насыпать ещё три ряда заграждений», как написал он в комментариях к подзамочной записи в ЖЖ 26 апреля 2001 года, вполне объяснимо. Но те, кто к подзамочным записям доступа не имел, видели только непомерные амбиции молодого гуру.

Которые он, впрочем, в беседах с близкими людьми и не скрывал. Как рассказал мне Леонид Делицын, приведённый Носиком в «Рамблер» на полупридуманную специально для него должность «начальника аналитического отдела»:

…в какой-то мере Илья Медков был для Антона образцом в этом бизнес-мире. Антон со мной поделился такой тревогой: он знает, что он может управлять небольшой компанией. Имея в виду «Lenta.Ru» и «Gazeta.Ru». Теперь для него следующий рубеж: он должен понять, сможет ли он руководить большой компанией. И, видимо, хотел. Я думаю, что у каждого человека в молодости есть амбиции руководить тем, другим, третьим. Антон свой предел ещё не знал, и его это волновало.

Но обстоятельства «Рамблера» того времени так и не позволили это выяснить. Когда измученный неспособностью высококлассных (и высокомерных) специалистов договориться Виктор Хуако решил разрубить гордиев узел и назначил Носика «полным» президентом, это спровоцировало огромный скандал. Как пишет Васильев:

…пик напряжения наступил в середине мая, когда неожиданно для меня и всего коллектива Виктор издал приказ «Назначить Президентом „Рамблера“ Антона Носика», отодвинув в сторону нашего человека — Мишу Ханова, «Господина Рамблера»[277].

Я сам тогда редко уже появлялся в компании и следил за всем происходящим со стороны, внутри в основном варился Виктор Хуако. Это была его инициатива и решение. Но, тут же переговорив со всеми внутри, я понял, что это — предел, завтра начнётся бунт, и компания развалится. Основатели компании, её коллектив не готовы были работать под Антоном Носиком с его демонстративной еврейской кипой на голове.

Надо сказать, что тема «еврейской кипы», «еврейского вопроса» и даже, в минуту раздражения, вызванного этим неожиданным назначением, «бесконечного еврейского трёпа», возникает в мемуаре Васильева регулярно:

Я был не прав, не сдержался. В такие моменты нельзя переходить на личности, тем более — на национальность. Я переживал, даже перезвонил ему и извинился, но моё общение с Антоном на этом прекратилось. А Виктору я сказал, что через пару недель мы соберём Совет директоров, там и решим, кто будет Президентом Рамблера.

Но строк печальных не смывает. Видимо, таков был подспудный фон — что являло ощутимый контраст с «Ситилайном», созданном, как мы помним, израильскими реэмигрантами.[278]

Антон не стал дожидаться Совета директоров и немедленно дал оптимистичное интервью в духе «за работу, товарищи!» (что несколько смазывала только необходимость сообщить об уходе Ашманова по причине неготовности работать