едва заметно вздрогнул, и я почувствовал всколыхнувшийся в нем интерес.

— Возможно, — нехотя протянул граф и покосился на арку, а точнее, на стоящий перед ней валун, из которого торчал древний клинок. — Изредка я вижу деяния достойнейших членов нашего славного рода.

Бьюсь об заклад, это работа оракула, который, насылая на графа видения его предков и, видимо, потомков, таким образом пытается избавить его от одержимости.

— Очень достойных, — подтвердил я. — Макс — глава моей контрразведки. Правда, не в этом мире…

— Ты лжёшь! — взревел воин, а его аура так и вспухла кровавыми пузырями. — Орловы служат только себе!

— Жаль… — пробормотал я, понимая, что договориться не выйдет.

Слишком уж долго Орлов находился в плену своей одержимости. Да и я, видимо, ошибся с выбранной тактикой.

Впрочем, сейчас было очевидно — граф Орлов неуправляем и не может держать себя в руках, а значит…

— Шулер, назад! Окутай нас тенями так, чтобы его ксурова аура не захлестнула весь городок!

— Уже делаю, — отозвался воин, и я краем уха услышал едва различимое хлопанье крыльев.

Значит, Гудха тоже где-то здесь, и это хорошо. Дракончик точно не даст ауре Одержимого вырваться за пределы этого квартала.

— Бруно! Отойди на десяток шагов и будь готов сражаться с его аурой! Глуши её своей дубиной и ни в коем случае не подпускай её к себе!

— Мы справимся! — прогудел здоровяк, а я краем глаза заметил, как рядом со здоровяком встает сотканный из мрака и теней великан.

Не дай Бог он попадет под влияние ауры…

— Иван! — а чтобы этого не произошло, нужно действовать быстро. — Вместе!

Я не стал дожидаться, пока Орлов раскочегарит себя до нужного ему состояния, и рванул вперёд, на ходу стреляя в одержимого из лазерного пистолета.

Аура графа стремительно расширялась, заплескивая видимой только мне кровью все вокруг, и только Сеть знала, чья аура окажется сильнее.

Глазами я видел трясущегося от ярости мужчину, чья черная грива развевалась от невидимого ветра.

Чувствами ощущал поднимающуюся волну бурлящей крови, на пути которой встал испепеляющий огонь — это я и гранитная глыба — князь Иван.

Ну а Чуйка воина рисовала картину будто бы со стороны — На окраине игрушечного городка творилось что-то несусветное:

Припертый к арке шестирукий кровавый демон с обезображенным от бешенства лицом шёл на распахнувшего крылья феникса и угрюмого каменного… голема?

Миниатюрные домики трескались от шагов этих стихий и рассыпались, попадая под удары сотканного из крови хвоста.

Причем кровавые капли, с шипением летящие во все стороны, попадали на не успевших убраться куда подальше разумных, отчего те впадали в кровавое безумие.

То тут, то там среди уцелевших домов мелькал дракончик, отводя злые капли крови в сторону и взмахом крыла прогоняющий людей, оказавшихся между кровавым молотом и огненной наковальней.

А если посмотреть на Южный вход в Арену с высоты птичьего полета, то было видно, как сотканный из тьмы великан отмахивается дубиной от яростных нападок безумной гидры.

Я ощущал бой на четырех уровнях, и это было… прекрасно!

Да, вокруг погибали люди, да, с треском рушились дома, а на месте каменной брусчатки появлялись огромные кратеры, но эта песнь огня и крови была чертовски притягательна!

И хотелось поделиться ей со всем миром, обратив все вокруг в эту безумную симфонию яростной битвы!

Стоп… Чертовски?

Мое тело действовало на автомате, сражаясь с Орловым, который вовсю использовал свои иллюзии, а меч Древних и клинок Эслава пели песнь победы, но мои мысли…

Перейдя из безрассудной атаки в защиту, я ощутил за спиной теневую поддежку Шулера, который из последних сил сопротивлялся натиску кровавой ауры Орлова…

Ощутил усталость Бруно, чья тень с трудом ворочала своей дубиной…

Почувствовал отчаянную решимость князя стоять до конца, несмотря на то, что по каменному голему уже пробежала сеть трещин…

С удивлением понял, что каждый удар Орлова хоть и попадает в жесткий блок, но… ранит саму мою суть!

Но самое главное, я впервые за долгое время почувствовал стоящий за спиной род.

— Соберись, сын! — прошептал отец.

— Очисти свой разум, — поддержал его дядя.

— Пусть сердце твое пылает от жара… — им на смену пришли деды.

— Но руки должны оставаться чисты…

— А ум спокоен и холоден! …

— Упоение боем дюже сладкое… — хором зашептали прадеды.

— Но нельзя ему поддаваться…

— Иначе потеряешь себя…

— Надень Шестеренку! — подсказал прапрадед.

— Книгу положи на сердце! — подхватила пра-пра-прабабушка?!

— А мечами бей точно в грудь! — пра-пра-пра-прадед так и полыхал желанием отобрать у меня меч и самому покончить с Одержимым.

— Ты можешь призвать нашу гвардию… — я потерял счёт всем этим «пра», но вместо этого чувствовал, как одно за другим раскрываются колена моего рода.

— А можешь воспользоваться шахматами… — на меня снежной лавиной лился опыт сотен моих предков, и он остужал кровавый натиск Орлова.

— Можешь призвать своих воинов… — предки все продолжали говорить, а я своей внутренней чуйкой ощущал, что род выбрал единственно верный момент.

Ведь упади на меня сила даже четвертого и пятого колена, я бы в любой другой момент не выдержал и сошел с ума! А тут…

— Ты можешь всё! — голос, раздавшийся внутри головы, совершенно точно принадлежал Императору. И не тому, который придумывал смешные четверостишия и безуспешно искал Диадему, а настоящему! — Но не смей нарушать взятые обеты!

Я хотел было возразить, что обеты по сравнению с жизнями подданных и пошедших за мной людей — ничто, но тут же осекся.

Отдать жизнь за свою страну, сделать жизнь каждого подданного достойной, отвечать за все, происходящее в государстве, судить и справедливо карать и многое-многое другое — эти условия были сами собой разумеющиеся.

Император же сейчас говорил о другом.

«Чертовски»… Очень давно, кажется в прошлой жизни, я дал себе обещание больше не использовать это слово.

Уже не помню причины, но с тех пор, я ни разу его не произнес, заменив его всевозможными вариациями «ксуров».

И вот сейчас, попав под влияние ауры Одержимого, я мысленно нарушил своё обещание.

Мелочь? Да. Но из мелочей и складывается личность человека.

— Благодарю.

Кажется, я сказал это вслух, но… какая к ксуру разница?

Ксурова аура Одержимого, которая на целый ранг превосходила мою, послужила тем самым клином, который выбил другой клин.

— Довольно.

Я взмахом меча отбил коварную атаку Орлова и, отбросив тем самым его назад, сердито топнул по земле.

Каменная брусчатка пошла волнами, отбрасывая Орлова ещё дальше — к каменному валуну, из которого торчал меч.

И вместе с тем прошедшая на всех планах волна отбросила и проклятую ауру.

Сзади с облегчением вздохнули Шулер, Бруно и Гудха, а князь Иван неверяще покачал головой.

Я же, выхватив из Инвентаря Малую шестеренку, прикоснулся ей