К сожалению, эта тенденция внедрилась и в медицину. В берлинской клинике «Шарите» некоторое время назад состоялась лекция одного знаменитого заокеанского врача-косметолога. Все коллеги, кто время от времени убирает морщины ботоксом и гиалуроновой кислотой, ринулись туда, чтобы послушать и, естественно, воочию лицезреть гуру от косметики. Стоя на сцене под прицелом освещавших его прожекторов, он выглядел тревожным. И, не видя, очевидно, проблемы в том, чтобы предъявить аудитории не только профессиональный опыт, но и свой внешний вид, приветствовал нас следующими словами:

– Уважаемая публика, вынужден принести свои извинения – я опытным путем проверял, сколько ботокса войдет в мужской лоб.

Ну хорошо, во все времена бывали врачи, ставившие опыты на себе. Кто-то инфицировал себя смертоносными возбудителями в целях их изучения, другие останавливали дыхание, чтобы вызвать ощущение близкой смерти, – но ботокс? Была бы я пациенткой, убежала бы от такого с воплями и оставила бы намерение сделать себе укольчик-другой.

Ботокс – это яд нервно-паралитического действия, и в качестве такового он способен на несколько месяцев парализовать движение лицевых мышц на отдельных участках, а затем эффект сам собой пройдет, и процедуру надо будет повторять. Им любят разглаживать морщины гнева, что в области лба между бровями, и морщины тревоги, пролегающие поперечно по лбу. Но над бровями справа и слева всегда остается еще определенная подвижность, брови с внешних углов сдвигаются немного вверх, и тогда лицо может приобрести вызывающе дерзкое выражение.

Когда кто-нибудь из гостей ток-шоу – а чаще всего это женщины – на любой вопрос ведущего отвечает ошалело-изумленным пристальным взглядом в камеру, мы, медики, называем такую мимику симптомом Спока, в честь незабываемого мистера Спока из «Звездного пути». Эти поднятые вверх брови художники-гримеры придумали для Леонарда Нимоя[52] в качестве особой приметы. Для приверженцев классики феномен можно назвать взглядом Мефистофеля.

Я не знаю, к какой из фракций причислил бы себя заезжий косметический гуру. В любом случае он поработал на совесть, попутно обездвижив также брови и тем самым парализовав любое мышечное напряжение. Но если нокаутировать внутреннее напряжение мышц лба, он будет опускаться вниз как неисправные жалюзи. Поскольку к тому же у доктора красоты, как у всякого стареющего мужчины, на лбу и верхних веках есть дряблая кожа, его брови в результате инъекций ботокса как бы сместились на глаза.

Но тут, поведал он нам, жена позаботилась о том, чтобы к нему в конечном счете вернулось зрение. Она тоже косметолог и «умеет обращаться с гиалуронкой». И она наколола ему в брови желваки, после чего он стал немного походить на неандертальца, зато они оттягивали веки обратно назад, и доктор опять прозрел.

А свой возраст он все-таки не смог скрыть ни ботоксом, ни гиалуронкой, не говоря уже о том, чтобы остановить старение. В этом случае уж точно – лучше меньше, да лучше. Хоронить признаки старения в саркофаге из ботокса – это определенно не самая лучшая идея. К тому же именно такие «отреставрированные» лица как раз и притягивают недоуменные взоры окружающих и вызывают зловредные пересуды…

Спустя несколько месяцев я посетила доклад другого гуру от красоты, на этот раз из Бразилии, где этот рынок сейчас особенно на подъеме, – по приглашению одной фирмы, продававшей косметическую продукцию врачам. Я в принципе ничего не имею против умеренного применения таких продуктов, ведь иногда результаты очень даже хороши. Но то, чему я стала свидетелем на этом мероприятии, было близко к гротеску и глубоко насторожило.

Начиналось все вполне безобидно: докладчик показал фотографии эстетично оформленных помещений с самым изысканным интерьером и мебелью под стать. Неужели я по недосмотру попала на мероприятие для дизайнеров жилых помещений?

Но нет: бьюти-гуру затем сравнил интерьеры с женщинами из разных стран и идеалами красоты, принятыми в этих странах. Так, говорил он, есть женщины, которые хотят оборудовать свое лицо в стиле итальянского барокко. Другие же, напротив, стремятся к более холодной элегантности. И то, и другое, по его мнению, имеет право быть, это лишь дело вкуса. Я все еще не понимала, к чему он клонит. И вот оно прозвучало:

– А лицо немецкой женщины вообще достойно всяческого порицания, – разразился он.

В качестве иллюстрации он показал загаженный подвал со сломанными окнами и облезлыми стенами.

– Коллеги, – сказал он, – позаботьтесь наконец о ремонте лица немецкой женщины.

Немки-де тоже наверняка хотят принадлежать к мировому сообществу «красавиц», нельзя допускать, чтобы они распускались.

– Принимайтесь за дело! – воскликнул он и сам принялся за дело: демонстрацию своих способностей на добровольцах. С камеры изображение передавалось на метровый экран, и присутствовавшие могли наблюдать, как он эту самую «немецкую женщину», дитя визажистского подвала, накалывал инъекциями красоты.

Для начала он внимательно изучил морщины, впадины на щеках, слезные мешки и заломы, после чего закачал в лицо целую пропасть наполнителей. Фотография «до и после» свидетельствовала о явных изменениях и на самом деле впечатляла. Но только когда речь идет о людях, нужны не фото разглаженных лиц, а подвижные лица с индивидуальной мимикой и объемным трехмерным рельефом. Когда под конец мероприятия свеженакачанные модели стояли на сцене под беспощадным светом прожекторов, плачевные результаты были буквально налицо: опухшие губы самопроизвольно двигались во все стороны света, деланые пухлые щечки причудливо взаимодействовали с расположенными ниже мышцами. Когда эти мышцы при улыбке приходили в движение, мы видели внушительные холмики с залежами гиалуроновой кислоты, которые упрямо не хотели подчиняться природной мимике.

У того, кто так уродует людей и сравнивает женщин с неблагоустроенными подвальными помещениями, по всей видимости, у самого не вся мебель правильно расставлена, прежде всего на чердаке – в черепке. Вместе с тем бразильский эксперт по красоте, судя по всему, имеет успех со своей маркетинговой философией. Ведь здесь игра идет с надеждами и страхами, а также с большими деньгами, которые можно заработать на рынке вечной молодости.