– Не получится. Над Каем висит, как грозовое облако, обвинение в убийстве, и я лучше докопаюсь до сути дела раньше, чем позже. Впрочем, все путем. Не волнуйся, я позвоню Роуз, посмотрим, вдруг она сможет одолжить машину у матери.

Он положил руку на мое запястье.

– Подожди. Мне не нравится, что ты отправишься туда одна. Это место опасно. Кай все дерьмо из меня вышибет, если узнает, что я отпустил тебя. Что, если туда я отправлюсь с тобой, а с Роуз ты договоришься вернуться обратно? Думаю, что успею на свидание, если не придется везти тебя домой.

– О, свидание, – поддразнила я, как будто мне снова десять. – Кто-то особенный?

Он фыркнул.

– Вряд ли. Если не считать постоянную секс-подружку кем-то особенным.

– Иисусе, тебе обязательно вести себя как свинья?

– Ты бы предпочла, чтобы я солгал?

– Нет, определенно нет. – Я подтолкнула его к двери. – Пойдем. Давай уберемся отсюда. Я напишу Роуз из машины.

К тому времени, как мы подъехали к закусочной, небо окрасилось в жутковатый пурпурно-серый цвет. Тут работала подруга Вэнди Мур из старшей школы. Перед выездом я позвонила туда, чтобы убедиться, что сегодня ее смена, и, видимо, кто-то там наверху присматривал за нами, потому что так оно и оказалось. Хотя она немного колебалась, когда я в первый раз предложила приехать побеседовать для подготовки статьи, которую якобы писала для школьного онлайн-журнала, я все же смогла убедить ее, упомянув, что интервью будет оплачиваемым. Эту идею подкинул Кэйвен.

Звякнул колокольчик, мы вошли в помещение. К нам подошла дама в возрасте с темными волосами и натянутой улыбкой.

– Столик или кабинка? – спросила она.

– Кабинка, пожалуйста, – ответила я, следуя за ней к одному из пустующих в задней части закусочной отсеков. Она протянула пару меню. – Могли бы вы сказать Стэйси, что здесь Фэй? Я разговаривала с ней до этого по телефону.

К счастью, народу было не очень много, поэтому нам должно хватить времени для полноценной беседы.

Спустя пару минут официантка вернулась в компании стройной блондинки.

– Я Стэйси. Значит, ты Фэй? – спросила та.

Я кивнула, протянув руку.

– Спасибо, что согласились поговорить со мной.

Рукопожатие было вялым и влажным, и я с трудом удержалась, чтобы не вытереть ладонь о джинсы. Макияж на ее лице размазался и подчеркивал глубокие морщины на лбу. В уголках губ и глаз также залегли морщинки. Она пахла сигаретным дымом и дешевыми духами.

– А кто ты, лапочка? – спросила она Кэйвена, выпятив свою необъятную грудь. Форма была короткой и плотно обтягивающей – мне показалось, что если Стэйси еще немного напряжется, то топ полностью расстегнется. Судя по тому, как она пожирала Кэйвена взглядом, я чувствовала, что такой поворот событий ее устроит.

– Я ее брат, – коротко ответил Кэйвен.

– Милые татуировки. – Она облизнула губы, разглядывая его руки, покрытые красочными узорами. Скользнув на место рядом с ним, она откинула за плечо светлые волосы, раздевая его глазами. Ресницы склеились от туши, а толстый слой черной подводки размазался, создавая эффект панды. Благодаря фото, которые я нашла в сети, я знала, что в свое время Стэйси была красоткой, и почувствовала внезапный укол жалости. На ее пальце не было кольца, и если внешний вид мог о чем-то рассказать, так о том, что жизнь ее потрепала. На самом деле она не такая уж старая, и это довольно печально.

Другая официантка ухмыльнулась жалким попыткам Стэйси флиртовать.

– Нам два кофе и два маффина, – сказал Кэйвен, игнорируя многозначительный взгляд Стэйси. – Вы что-нибудь хотите, Стэйси?

– Как насчет тебя? – ответила она, вызывающе подмигнув.

– Боюсь, что я вне меню. – Кэйвен мрачно поджал губы, пока я пыталась подавить смешок.

Она надулась.

– Я буду кофе, Шэлл.

Я достала свою папку и вынула блокнот и ручку.

– Как объяснила по телефону, я пишу статью для школьного журнала о классе выпуска 1998 года. Мы хотим разобраться, какой была жизнь Мемориальной старшей школы в те годы, какие у вас были планы после выпуска, достигли ли вы своих целей и так далее. – Я специально не поднимала глаз. Сомневаюсь, что работа в грязной закусочной – вершина ее стремлений.

Стэйси оказалась весьма болтливой, и мне оставалось лишь время от времени задавать вопросы, чтобы поддерживать течение беседы. Шэлл принесла наш кофе и маффины, пока я пыталась направить беседу в нужное русло.

– Вау, это здорово, Стэйси, – сказала я, когда мне наконец удалось вставить слово. – Вы дали мне тонну богатого материала. Я надеялась, что возможно, вы расскажете о некоторых других девочках, с которыми дружили в то время. Возможно, кто-то из них тоже захочет поговорить со мной.

Она сделала глоток уже остывшего кофе.

– Вэнди Мур – единственная, с кем я до сих пор общаюсь, но наше общение носит случайный характер.

Джекпот.

Я постаралась скрыть свое волнение от того факта, что мать Пэйтон и Эддисон – единственная, с кем общается Стэйси.

– О, я, кажется, ее знаю. Это мать Пэйтон, верно?

Ее брови сдвинулись.

– Это темноволосая дочь? Я все время путаюсь. У этой женщины детей больше, чем у меня горячих обедов. – Она запрокинула голову, загоготав над своей шуткой.

Я изобразила безразличие.

– Я думала, что Пэйтон – ее единственный ребенок.

– Черт, нет, – рассмеялась она, коротко оглянувшись через плечо, прежде чем облокотиться на край стола. – Возможно, мне бы не стоило этого говорить, но ты же ищешь реальные жизненные истории, верно?

Я с энтузиазмом кивнула.

– В городе Вэнди годами была известна как «четверо от четверых», – хохотнула Стэйси. – Из-за того, что у нее было четверо детей от четырех разных отцов, – добавила она в качестве объяснения.

Позволив глазам широко распахнуться, я облокотилась локтями на стол и наклонилась к ней.

– Звучит интересно.

– Когда она забеременела в пятнадцать, в школе был большой скандал.

– Господи, так рано! – сказала я, подыгрывая, пока производила в голове вычисления. Это не Эддисон, даты не сходились.

– Ага. Мать заставила ее отдать ребенка на усыновление, и Вэнди не говорила ни единой живой душе, кто отец, потому что тогда его бы посадили за то, что обрюхатил несовершеннолетнюю.

Я решила пойти на риск. Закусочная начала наполняться посетителями, я чувствовала, что наше время на исходе.

– Могу я поделиться с вами секретом? – заговорщицки прошептала я. Она кивнула. – Я слышала, что двоюродная сестра Пэйтон на самом деле – родная. Как вы думаете, это правда?