по сдаче Севастополя и всего Крыма. Экий наглец! Но это хорошо, что у тебя такие знакомые появились в турецком штабе, – подмигнул он Павлу. – Очень хорошо! Как, говоришь, звать этого бея? Мусса?

– Он из местных татар, – поправил Павел.

– Ещё лучше! Коль он тебе помог, значит доверяет.

Меньшиков о чем-то задумался.

Принесли ружье и патронную сумку, отнятую у Павла. Меньшиков внимательно осмотрел клейма на замке.

– Новое. Система Эндфилда. Пятьдесят третья модель. Вот, дьявол! – с досадой воскликнул он. – Я думал, англичане не успеют наладить их массовый выпуск. Однако – вот оно. Достань-ка пулю из патрона.

Павел вскрыл бумажный картуш и вынул небольшой свинцовую конусообразную пульку.

– Пуля инженера Приттчета, – невесело произнёс Меньшиков. – Совсем плохо! Видите, Эдуард Иванович? – Меньшиков сунул пульку в ствол, и она легко скользнула вниз. Он перевернул ружье и ударил стволом о стол. Пулька выпала на карту. – Отстали мы сильно. Даже наши литтихский штуцеры не сравнятся с новыми «энфилдами».

– Простите, я плохо разбираюсь в стрелковом оружии, – пожал плечами Тотлебен.

– А что тут разбираться? Они хорошо подготовились, а мы – ни черта! Вернёмся к делу, – сказал резко Меньшиков, как будто очнулся. – Подпоручик Кречен, у меня к вам будет сложное задание.

– Я – прапорщик, – поправил Павел.

– Уже – подпоручик. Выполните моё поручение – вернётесь поручиком.

– Что я должен сделать? – тут же согласился Павел.

– Прежде всего – отдохнуть. Затем! Вот эту карту, – Меньшиков показал на план Северных укреплений, который принёс Тотлебен, – вам надо передать в английский штаб.

– Но как же…., – Тотлебен чуть не подавился воздухом.

– Не встревайте! – строго предупредил его Меньшиков. – Вам, Кречен, предстоит вернуться назад, в стан противника. Объявите себя перебежчиком. Вы должны попасть именно в штаб лорда Раглана. Запомните: не к французам, а к англичанам. Вы – адъютант инженер-подполковника Тотлебена и работали с ним над укреплением Северного форта. Знаете все детали обороны. Пусть не все – почти все.

– Но для чего? – попросил уточнить Павел.

– Лишний вопрос, – грозно взглянул на него Меньшиков. – Я приказываю, ваше дело – исполнять. Главное – убедить штаб Раглана в том, что Северная сторона является неприступной, с мощными батареями и оборонительными сооружениями в два, а местами – в три эшелона. Вот здесь есть овраг. Видите? Это самое слабое место в нашей обороне. Эдуард Иванович рассчитывает заложить здесь камнемётные фугасы, чтобы в случае атаки обрушить град камней на противника.

– Я должен убедить англичан, что при штурме Северного форта возможны большие потери, а сам форт имеет мощную артиллерия и многочисленный гарнизон, – сообразил Павел.

– Вы все правильно поняли, Кречен. Ваша главная задача: сделать все, чтобы лорд Раглан отказался от штурма.

– Я справлюсь, – уверенно сказал Павел.

– Выполняйте! Только прошу вас, Кречен, не переиграйте. Не вздумайте врать, даже если вы можете это делать убедительно. Англичане не дураки – вас сразу раскусят.

– Не пойму вас, а как же тогда?

– Говорите правду, но не всю. Умейте сходу понять: что можно говорить, а что стоит утаить. Надеюсь на вашу сообразительность. С братом я вам видеться запрещаю. Просто, напишите ему записку, но – не более. Хорошо бы с вами отрядить какого-нибудь проводника грамотного из местного гарнизона.

– Есть такой, – бодро ответил Павел. – Матрос Самылин, сводный морской батальон. Он со мной из плена выходил.

– Хорошо. Я с ним отдельно поговорю.

Павла не отпустили из штаба. Он умылся. Ему нашли шинель офицера инженерной службы и чистую рубаху. Он съел огромную миску каши с постным маслом, выпил два стакана чаю с хлебом. Попросил у писаря бумагу и написал Александру записку. После растянулся на кушетке, тут же заснул.

Через час его разбудил сам Меньшиков:

– Пора!

Павел вскочил. Взглянул в окно. Раннее утро. Едва розовела полоска у горизонта.

– С Богом! – перекрестил его князь.

***

Александр пришёл с вахты под утро. Хозяйка квартиры, старая гречанка, недовольная, заспанная подала еле тёплый ужин. Но есть не хотелось. Александру не давала покоя страшная мысль: ему надо сейчас сесть и написать письмо домой. Только какие слова подобрать, чтобы матушка тут же не умерла от горя. Как ей сказать о Павле? Пропал? В плену? Возможно, ранен? Что писать?

Он долго сидел над бумагой, вертя в руке перо. Несколько раз макал кончик пера в чернильницу, но так и не вывел ни единой буквы.

– Ваше благородие. Александр Аркадьевич, ужин совсем простыл, – напомнил ему ординарец.

– Я, пожалуй, только чаю попью, – ответил Александр и вновь перенёсся мыслями к письму.

– К вам ефрейтор какой-то, – осторожно сказал матрос.

– Какой ефрейтор?

– Говорит, с конвертом.

– Да кто такой? От кого конверт?

– Он из шестого сапёрного.

Услышав, Александр вскочил из-за стола.

– С шестого?

Казалось, стены содрогнулись от стука его сердца.

– Так точно! – подтвердил ординарец.

– Так, зови его!

В комнате появился высокий коренастый ефрейтор. Лицо его было красное от недавних ожогов. Брови и ресницы отсутствовали. Вместо усов над верхней губой едва заметная щетина.

– Что с вами? – спросил Александр.

– Взрывом обожгло, ваше благородие, – ответил сапёр.

– Вы принесли конверт?

– От Павла Аркадьевича записка.

– Так давайте её сюда! Где же он сам?

– В Симферополе, – ответил ефрейтор, вынимая из-за пазухи шинели листок, сложенный вчетверо.

– Погодите, погодите, он жив? – Александр весь замер, напрягся. – Ну, говорите же!

– Жив, – коротко сказал ефрейтор.

Как будто неимоверная тяжесть свалилась с души Александра. Стало легко и свободно дышать.

– Слава Богу! – Александр вздохнул полной грудью, так, что даже голова закружилась. – А почему в Симферополе? Ваша часть туда отошла, или он в госпитале?

– Павла Аркадьевича только слегка контузило.

– Боже! – Александр почувствовал себя так, будто он тонул в ледяной воде и вдруг смог вынырнуть. Он растерялся и не знал что делать, что говорить. – Вы, наверное, есть хотите? Семён, накорми ефрейтора!

– Премного благодарен, – скромно ответил ефрейтор.

Пока Козлов ел рыбную похлёбку, Александр жадно читал письмо от Павла. При первом прочтении он ничего не понял, видел чётко только два слова «Я жив». Потом внимательней ещё раз перечитал, понял несколько фраз «За меня не беспокойся», «Я не ране, только немного контузило в голову». Александр постарался успокоиться и в третий раз, уже сосредоточенно прочитал все письмо от точки до точки.

Когда он закончил, ефрейтор стоял перед ним, руки по швам.

– Премного благодарен за угощение, ваше благородие. Но мне пора в расположение батальона.

– Погоди! – Александр накинул сюртук. – Немедленно едем в Симферополь. Семён, поймай какого-нибудь извозчика. До Симферополя – за любые деньги.

– Ваше благородие, не надо туда ехать, – остановил его ефрейтор Козлов.

– Почему? Я его должен увидеть. Убедиться, что он