такой момент, который явно показывает — там не рука Константина Константиновича, такого он не мог написать ни в каком случае, если только, конечно, у него не было желания выставить себя перед читателями дураком, не знакомым даже с армейскими уставами. Навроде Тухачевского. О мемуарах Рокоссовского будет в другой главе, а пока о Михаиле Тухачевском, одном из «сыгравших известную роль в формировании конкретных взглядов советской военной теории».

Я не просто так написал, что Тухачевский был даже не знаком с армейскими уставами. Во всяком случае, этот довольно плодовитый «теоретик» считал ниже своего достоинства снисходить до Полевого Устава РККА. Он даже терминов, используемых в нем, не знал. А был плодовитым. Резун-Суворов в книге «Беру свои слова обратно» высказал довольно много справедливой критики в адрес Тухачевского. Но так как Резун-Суворов, мягко говоря, не всегда объективен, то он привел в качестве примеров статьи Михаила Николаевича, в которых были сплошь политические лозунги. И поиздевался над этой «военной теорией». И над «декавильками».

Это такой прием у лжецов: что-то выпятить, а о чем-то умолчать. Целью Резуна было показать, что такие, как Тухачевский не были никакими заговорщиками и шпионами, а просто дураками, Сталин и расстрелял всех дураков. А так как в УК РСФСР не было статьи за «дурак», то дураков приговорили, как шпионов и вредителей.

Но всё не так просто, в том числе и с декавильками. Декавилька — это, в переводе на человеческий язык — узкоколейка, узкоколейная железная дорога. Идея Тухачевского, носившегося с декавильками, заключалась в том, чтобы принять концепцию снабжения наступающих войск по сети временно сооружаемых узкоколеек. На первый взгляд, вполне разумно — более дешевые и быстро возводимые транспортные магистрали. Но только на первый взгляд. А подвижной состав? Узкоколейки требуют другого подвижного состава, чем обычные железные дороги. Его отдельно производить, специально для армии? А в случае, если воюющая армия уходит в наступление на большую глубину, то снабжение ее так и остается по узкоколейкам? Или их придется разбирать и на их месте возводить дорогу с нормальной колеей? Всё это лишние траты материальных средств, загрузка промышленности на производство ненужной продукции (там и рельсы другие!) и в условиях войны — паралич железнодорожного снабжения. Если не полный паралич, то, во всяком случае, существенное затруднение.

Только благодаря тому, что в Наркомате Обороны, как мне кажется, все отлично понимали, кто такой Тухачевский, насколько он глуп, все его «декавильки» остались только в статьях и выступлениях этого «невинно репрессированного». У меня такое впечатление, что Ворошилов предупредил своих подчиненных:

— Вы особо на Михаила Николаевича пургу не гоните. Сами знаете, какой он человек, просто внимания не обращайте и всё.

Думаю даже, что сам Ворошилов не рассчитывал, что настолько глупый человек мог быть завербован немцами — кому нужен шпион-дурак?

Зачем Тухачевский и ему подобные нужны были в Наркомате Обороны, почему им даже звания маршалов присваивали? Так Ворошилов и Сталин не виноваты, что оно выплыло наверх во время Троцкого в руководстве военного ведомства, и куда их потом девать было? Выгнать из армии к чертовой матери, чтобы своими руками создать фронду из сонма военспецов, которых натаскал в армии Троцкий? Решили разумно, пусть под контролем работают, наворотить особо им не дадим, но, главное, чтобы не было этой фронды. Штатских троцкистов и без них хватало.

Только упустили, что у дураков мания величия — почти обязательный атрибут. Тот же «невинный» маршал Егоров, пропив мозги стал плакаться Ефиму Щаденко, что вся слава героев Гражданской войны досталась Ворошилову и Буденному, а он, Егоров, ведь фронтами командовал! Ефиму Щаденко! Близкому другу Семена Михайловича и Климента Ефремовича! Скажи спасибо, что тебя Семен Михайлович еще на совещании по формированию 1-ой Конной не развалил надвое саблей, своим знаменитым ударом, от плеча до пояса, как врага революции. Тебе, несмотря на все выкрутасы, даже маршала присвоили — так сиди тихо, наслаждайся высоким воинским званием, и не суй свой нос, куда паршивая собака хвост не суёт! Но он посчитал себя обиженным и полез в заговоры.

Но вернемся к Тухачевскому. Если бы Антон Павлович Чехов жил и писал в 30-е годы, то он «Волга впадает в Каспийское море» написал бы не про учителя гимназии, а про этих «военных теоретиков», Триандафиллова и Тухачевского:

«И по техническим и по тактическим свойствам огонь резко делится на два вида: настильный и навесный. Я не буду касаться технической и баллистической сторон этого вопроса, а остановлюсь на его тактических особенностях.

Оружие настильного огня (винтовка, пулемет, пушка) отличается значительной скорострельностью, меткостью, дальностью и большой убойностью по отношению к живым целям. Наступающая пехота терпит колоссальные потери от настильного огня. Для преодоления его необходимо залечь и начать огневое состязание с противником. Лишь после того как огонь его будет потушен, можно продолжать свое наступление.»

Это из его статьи «Маневр и артиллерия» к артиллерийскому съезду. Наконец-то командиры артиллеристы РККА узнали, что из винтовки за бугор стрелять нельзя. И еще кое-что узнали:

«…в отдельных случаях для скрытного занятия позиции, для перекатки (пушки — авт.) по замаскированной местности иногда и придется отказаться от лошадей и перекатывать их на руках. Поэтому вес ее не должен быть слишком велик. Но перемена позиции, более или менее значительная, должна производиться конной тягой.»

Целое открытие в применении артиллерии, согласитесь. И в статье полно таких, с позволения сказать, терминов: «мертвые цели», «живые цели».

«Полковая артиллерия будет иметь два рода задач: по живым целям — в виде отдельных перебегающих групп, а также танков, бронемашин и проч. и по целям мертвым — в виде пулеметных гнезд, отдельных окопов и проч.» —

хотя бы Полевой Устав открыл и прочитал, как там эти цели называются.

«Увлечение артиллеристов живыми целями — отдельными танками и проч. — вполне понятно; гораздо веселее стрелять по веселой цели. Не так увлекательно переворачивать вверх дном какое-нибудь кладбище, огород, склон холма и проч., где не видно, что делается, не видно, есть ли там пехота и какие она терпит потери.» —

про кладбища особенно метко сказано. Не очень приятно и весело по кладбищу лупить из пушек.

Но самое главное в его статье про перспективы развития артиллерии:

«Я нападаю в этих строках не на всю массу артиллерийского комсостава, которая имеет живые силы, а лишь на патентованных артиллерийских алхимиков. Этот орден очень сплочен, стар и зловреден. Его влияние надо забраковать и изжить. Только тогда