ты мне его расхваливаешь? – рассердилась я. – Что-то я его у этого костра не вижу! И из-под носа у ведьмы не он меня вытащил!

– Так и я о чем, – вздохнул Кайхо. – Дейро, повторяю, умом в отца пошел. Пораскинул им, умом то есть, да и решил: ты то ли жива, то ли нет, вернешься ли, неведомо, а если вернешься, то когда? И не забудешь ли его к тому времени?

– Забыла, – буркнула я. – Если б ты не сказал, и не вспомнила бы, что был такой парень.

– Ну вот! Словом, женился Дейро три года назад. Вообще-то он хотел за перевал за невестой махнуть, но куда там… Закрыт перевал, сама знаешь. Даже если куда и попадешь, обратно можешь не вернуться. Вот он и подумал, что от добра добра не ищут, да из Крантака девушку привез. Ничего себе, хорошая.

– И… что?

– Я подумал, что раз так, то я сам могу на тебе жениться, – нагло ответил Кайхо, полюбовался выражением моего лица и добавил: – А что такого-то?

– Ничего. Надо было за Райгора выходить, может, не сразу бы уморил. А вы тут, чего доброго, передеретесь, решая, за кого из вас мне замуж идти.

Воцарилась нехорошая тишина.

– Да пошутил я, Ленни, – сказал Кайхо после паузы. – Такие вот у меня шутки дурацкие. Я же понимаю, что это глупо, но помечтать-то можно, да, нет?

Я промолчала. Что же это такое? Только начинает казаться, что все как-то успокоилось – и на, получи очередную… шуточку!

– Я тебя даже не помню, – сказала я зачем-то. – Ни имени, ни лица. Дейро вот вспомнила, когда ты сказал, и Ларро не забыла, и Кейту с Маарой, а тебя – нет.

– Ты и не можешь помнить, – ответил он. – Ты меня никогда не видела, а если и встречала, то только в детстве.

– Как же так вышло? Сколько помню, то мы у кого-то гостили, то к нам наезжали…

– Просто. Меня к вам не брали.

– Наказывали за твои выходки?

– Нет. По моей просьбе, – серьезно ответил он. – А когда вы к нам приезжали, я прятался. Родители понимали и… Не принуждали выходить к гостям, одним словом.

– Кайхо… а почему так? – насторожилась я, хотя уже поняла, в чем дело. И зачем ему эта маска.

– Ты ведь уже догадалась?

– Вроде… ты лучше сам скажи.

– Ага, скажи, покажи и дай руками потрогать… – Он со вздохом взялся за завязки своей маски. – Не хотел я… а, ладно, все равно рано или поздно увидела бы. Ты настырная до ужаса. Любуйся.

Я промолчала, потому что… Потому что лицом Кайхо очень походил на старшего брата. Это с одной стороны. С правой. Левую располосовали два прихотливо расположенных старых шрама, белых-белых на загорелой коже: один начинался в углу рта и через всю щеку тянулся к виску, второй пересекал глазницу и тоже терялся в густых волосах. Из-за этих шрамов казалось, будто Кайхо ухмыляется, растянув рот и лихо прищурившись.

В какой-то книге о древних временах я видела изображение театральных масок – одна плакала, другая смеялась. Вот если взять по половинке от каждой и сложить вместе, как раз и получилось бы лицо Кайхо. Ну разве что он не плакал.

– Кто тебя так? – выговорила я.

– Сам, дурак, виноват, – вздохнул он, вертя в пальцах бесполезную маску. – Было мне года три или чуть больше, лез во все щели, няньки с ног сбивались, я от них вечно удирал. Ну и забрел однажды к обрыву и навернулся с него, само собой. Только я ж везучий, я за какой-то куст на склоне зацепился и повис. Вишу, понимаешь, и ору во всю глотку, но не дергаюсь. Хватило соображения понять, что если начну брыкаться, или куст, или рубашка не выдержат, тут-то я и полечу в речку, на камушки, и косточки мои по всему течению Бесноватой собирать будут…

Я вспомнила ту речушку, неглубокую, но до того бурную, что она чуть лошадей с ног не валила, и передернулась.

– А меня вообще в другой стороне искали, – продолжил Кайхо, глядя чуть в сторону. – И воплей моих не слышали, речка же шумит о-го-го как! На мое счастье, быстрокрылый меня заметил и сообразил, что дело неладно, потому как человеческие детеныши – не птицы и на ветках над пропастью им делать совершенно нечего.

– И что случилось?

– Что-что, – буркнул он. – Быстрокрылый вниз кинулся, чтоб меня подхватить. Еще бы чуть-чуть… тут-то я и сорвался. Куст не выдержал. Ну а какие когти у белоголового орла, сама знаешь.

– То есть… он промахнулся?

– Ага. Одной лапой промазал, только когтями чиркнул. А другой сумел все же меня схватить… На плече у меня тоже шрамы о-го-го, не заметила?

– Да я как-то нарочно не присматривалась… в отличие от тебя!

– Подумаешь… – Кайхо вздохнул и провел пальцем по шраму. – Ладно, панику и крики опустим. Мне здорово повезло, что глаз цел остался, ну а рот до уха – это мелочи. Собственно, отсюда и прозвище мое. Сама посуди, как меня еще назвать?

– Ясно… – Я могла бы сказать, что по сравнению с Ривоном он выглядит просто замечательно, но вовремя прикусила язык. – А прятался ты потому, что… ну…

– Да потому, что сам себя в зеркале пугался, – непосредственно ответил Кайхо. – Сейчас-то уже ничего, хоть меня и перекосило, а когда шрамы свежие были… Ну как я мог перед первой красавицей в наших краях с такой рожей показаться?

– Так я-то бы, может, не испугалась, – честно сказала я. – Подумаешь, шрамы! Наши бойцы ими гордились, а ты…

– А мне-то чем гордиться? – не понял он. – Тем, что в голове пусто, а в заднице шило? Тоже мне, подвиг… Зато я с тех пор сделался страшным занудой. Все по десять раз проверю и перепроверю. Чтобы, значит, куст в самый неподходящий момент не оборвался.

– А высоты бояться не начал? – не утерпела я.

– Издеваешься? Не начал. И орлов не опасаюсь, я ж теперь, считай, их птенец, раз один из них меня спас, – хмыкнул он. – Так и вьются, понимаешь, приглядывают, чтобы я еще откуда-нибудь не навернулся… Ладно, хватит историй, я правда спать хочу – умираю! Встань-ка, я гнездо совью, как старший брат орел научил…

Я хотела сказать, чтобы он ложился, а я покараулю, но одного взгляда на расстеленные одеяла мне хватило, чтобы понять – стоит мне закрыть глаза, и я тут же усну.

Я на минутку выглянула наружу – Кайхо оставил как раз такую щель, чтобы можно было просочиться, – убедилась, что чутконосые окружили пещеру и уж точно не