– Ничего себе аванс!

– Через месяц получите вторую половину... Да, пятьсот долларов в месяц – такой у нас оклад сотрудника вашего ранга...

– У кого у вас?

– Надеюсь, вы не думаете, что наше предприятие имеет прямое отношение к ФСБ. Нет, конечно. Отношение существует, но не самое прямое. Скажем, мы работаем под эгидой всемогущей Конторы, но работаем не совсем официально. Или, лучше сказать, совсем не официально... Но вы уже знаете, каковы наши возможности, поэтому, Радик, у вас не должно быть резона сомневаться в нашей состоятельности...

Радик еще раз заглянул в удостоверение.

– Здесь нет адреса фирмы, – заметил он.

– А вам и не нужно это знать. Достаточно знать номер телефона, по которому вы можете позвонить в случае непредвиденных обстоятельств. Но я думаю, таких обстоятельств возникнуть не должно, – Нестарьев улыбнулся, но взгляд его заледенел. – Вам не следует привлекать к себе нездоровое внимание, вам не разрешено ввязываться в драки и прочие конфликты...

– Я понимаю, – кивнул Радик.

– Понимать мало. Вы должны будете безукоризненно соблюдать наши инструкции и указания. Иначе мы не сможем работать с вами... Что будет тогда?.. Тогда вы просто-напросто не дослужите до пенсии...

Радик мог бы спросить, какая может быть пенсия на полулегальной службе. Но не стал этого делать, потому как догадался, о какой пенсии идет речь. Он просто-напросто не доживет до пенсионного возраста – именно это имел в виду Нестарьев.

– Поверьте: я не хочу вас пугать. Но не хотелось бы, чтобы у вас возникли иллюзии насчет безоблачности вашего существования. Считайте, что с нашей помощью вы сменили один вид неволи на другой. У нас как на зоне, шаг влево, шаг вправо – попытка побега, прыжок на месте – попытка улететь... Вы меня понимаете?

– Понимаю.

Было бы глупо рассчитывать на человечное к себе отношение со стороны организации, занимающейся отстрелом людей – неважно, что на государственном уровне... А может, и нет никакого государственного уровня. Может, «ФОБ „Россия“ – такая же „секретная служба“, какую создал в свое время покойный Линьков.

– На вашем месте я не стал бы зацикливаться на темной стороне медали, – сказал Нестарьев. – Думайте о хорошем. У вас приличная зарплата, но это без премиальных. А премии у нас большие – от десяти до пятидесяти тысяч долларов. Будете честно исполнять свой долг, лет через десять выйдете на пенсию – получите документы на чужое имя и билет до Вены. А там уж куда хотите, туда и езжайте. Затеряетесь за границей и живите в свое удовольствие...

Отдаленные перспективы Радика волновали мало. Но сам факт их существования настраивал на оптимистичный лад. Так уж устроен военный человек – он служит не только во имя долга и за деньги, но еще и за выслугу лет. Служит с прицелом на пенсию... Но со службой у Радика не сложилось. Уволили его из рядов Вооруженных сил за дискредитацию высокого звания российского офицера. Видимо, в Министерстве обороны считают, что с чеченцами воевать должны офицеры низкого звания... Кто и как там считает, уже неважно. Радик снова при деле, пусть оно фактически нелегальное, пусть крайне опасное, но это служба. И, как всякая служба, она предусматривает безукоризненное подчинение младшего старшему, неукоснительное выполнение приказов и распоряжений. И неважно, что меры взыскания здесь гораздо круче, чем в армии. Он будет стараться, он будет работать на «отлично», и тогда с ним ничего плохого не случится... А если и случится?.. Что ж, чему бывать, того не миновать.

– Сегодня и завтра отдыхайте, – распорядился Нестарьев. – А послезавтра я отвезу вас на полигон, посмотрим, чего вы стоите. Потом практические занятия...

– Занятия?

– А чему вы удивляетесь? Я знаю: вы служили в разведке, но вы привыкли выполнять боевые задачи в полевых условиях. А у нас вы будете работать в основном в условиях большого города в окружении враждебной среды. Здесь свои нюансы... Не буду напрягать вас, отдыхайте. Далеко из дома старайтесь не выходить и удостоверением без крайней нужды не щеголяйте... Ну, за удачу!

Нестарьев поднял свой стакан, выдохнул из легких воздух на целый рубль, но выпил на копейку, лишь слегка пригубил...

– Поеду я.

Он подал Радику руку на прощание, но пожал ее не очень крепко. И выходил он из дома в спешке, как будто ему не терпелось поскорее убраться отсюда.

Радик остался один. В одиночку прикончил бутылку под остывшую закуску и завалился на боковую. Закрыл глаза, и у него возникло ощущение, будто он летит в глубокую гулкую пропасть... В гиблое дело он ввязался. В дело, где нет и не может быть никакого будущего...

* * *

Охи, ахи, стоны, скрипы, хлюпанья, хлопки... Парень и девушка, совсем еще юнцы, но интересы у них уже вовсе не детские. Она лежит на шаткой скрипучей кушетке, он на ней...

Радик не считал себя извращенцем, но волей-неволей ему приходилось посматривать на парочку. Нет его вины в том, что эти ребятки забрели на чердак в поисках приключений на свои молодые органы. Как не было их вины в том, что на этом же чердаке в ожидании жертвы притаился киллер...

Радик самолично занимался маскировкой, много труда и времени потратил на маскировочный халат – перекрашивал и перекрашивал его в соответствии с чердачным фоном. И гнездо оборудовал своими руками. Поэтому и не заметила его влюбленная парочка, хотя находилась в нескольких шагах от него. Зато он мог посматривать на них. Плевать, чем они занимаются. Он должен постоянно убеждаться в том, что невидим для них...

Нестарьев рассказал ему немало интересного о работе киллера в условиях мегаполиса. Но все эти знания не стоили бы ничего, если бы накладывались на пустое место. Но они легли в благодатную почву, удобренную богатым боевым опытом профессионального разведчика. Радику хватило всего нескольких занятий, чтобы почувствовать уверенность в своих силах. И как только он усвоил все необходимые для работы истины, Нестарьев поставил ему задачу...

Требовалось ликвидировать крупного авторитета из чеченской группировки. Нестарьев показал его фотографию, но не стал называть имени и фамилии. Радик и не пытался выяснить личность приговоренного – меньше знаешь, крепче спишь. Также Нестарьев показал график его передвижений. Очень сложная схема. Он мог заночевать у себя дома, мог провести ночь с одной любовницей, с другой, и маршрут движения по городу крайне неопределенный – сегодня он мог провести день в одном ресторане, завтра в другом, послезавтра в третьем. Целых четыре подконтрольных банка, но в какой из них и когда он заглянет, если вообще там будет? Охрана у него солидная – восемь джигитов на двух машинах. Чувствовалось, что чеченец знал об угрожающей ему опасности. А может, он всего лишь предчувствовал ее. Одним словом, он метался по Москве вспугнутым зверем. Возможно, в самых ближайших его планах было исчезновение из города – или в сторону Чечни, или дальнего зарубежья...

Также чувствовалось, что организация в лице Нестарьева провела большую работу по объекту. Радик должен был всего лишь поставить последнюю точку в ней. Но, увы, проделанной работы оказалось недостаточно для того, чтобы ликвидировать чеченца в срок. Радик уже пятые сутки кукует на чердаке в ожидании клиента. Пятые сутки... Не трудно прицелиться, не сложно нажать на спусковой крючок. Гораздо сложнее выйти на цель... Возможно, чеченец уже греет живот где-нибудь на греческом курорте, а Радик все его ждет. И будет ждать, пока не получит команду на отбой... Вряд ли его обвинят в неудаче. Но в любом случае задание будет провалено, и на его репутацию ляжет «минус»... Один «минус», второй, третий – и уволят его за профнепригодность. На тот свет уволят...