попался на каких-то махинациях и даже сидел полгода. Но Валя его вытащила. Как? Не знаю. Но он вернул всё. Но уже без Валентины. Игорь её бросил, нашёл себе молодуху лет 20-ти. Тоже Лена. Но зовёт он её Леся. А Лена у него до сих пор висит на стенке, только в мастерской под крышей. И он никому не разрешает её снимать. Вот, вкратце.

– Ну и хорошо, что вкратце. Не больно-то интересно.

– А я сколько лет мучаюсь. Ну что у вас произошло тогда? Может, расскажешь?

– Нет, Люся, это не моя тайна.

– Значит, его. А я знаю, что у Игоря проблема с продолжением рода. И бесился он из-за этого. Я догадалась. Сопоставила кое-какие факты – и ой-ля-ля. Ведь я права?

– Права, но не поэтому. Вернее, не совсем поэтому.

– Конечно, просто он решил, что это ты виновата в его бедах, вот и всё. А мамашу свою Борисов сдал в дом престарелых. А дом этот – тот самый, который он ей и построил. Очень даже комфортно и в компании доживает свой век.

– Дай бог здоровья Екатерине свет Великой.

– Всё, закрыли. Пошли спать. Тебе завтра когда в офис?

– Договорились в 10.00. Они хотят что-то с утра доделать.

– Детей оставляй.

– Нет, Люся, я первые дни их с собой потаскаю. А там видно будет. Я же не на один день приехала.

У Люсьены сжалось сердце. Она чисто по-женски поняла, по интонации, по выражению лица Елены, что это будут очень неспокойные дни для её подруги.

Девчонки встретили Елену Ивановну, как будто только вчера расстались. Стол с морепродуктами, китайский чайный столик, сладости для детей. В-общем, первый день работы не удался. Говорили, показывали свои успехи, знакомили с новыми девочками. Устроили небольшое дефиле. Радовались новым горизонтам предстоящей работы, благодарили Елену за приезд. Дети были в восторге от такого количества внимания.

Вечером позвонила Ольга и сообщила, что Сергей бросил санаторий-профилакторий и ещё вчера ночью улетел в Германию.

– Он с тобой не связывался? – осторожно спросила сестра.

– Нет, я ведь ему тоже ничего не сказала.

– Послушай, Лен. Там, с этой девушкой…

– Не хочу ничего слушать,– перебила Елена.

– Ну почему ты такая, почему никого не слышишь?

– Оля, это не телефонный разговор.

Через час телефонный разговор вела уже Наташка. Она начала сразу, без обиняков:

– Привет! Надеюсь ты здорова.

– Да, я рада тебя слышать.

– А я нет. И не перебивай меня, а то я взорвусь. Но сначала ответь на один вопрос, – и заорала. – Ты хочешь добить своего мужа? Чего ты ему гроб с музыкой не справила? Прощать не учили?

От такого напора Лена чуть не выронила трубку.

– Или ты хочешь подарить нашего настоящего русского мужика этой Марте Гитлеровне? Ей даже войну объявлять не придётся. Ты же ей такой царский подарок приготовила, свободного Сергея!

Елена молчала.

– А нечего тебе сказать. А вот я бы тебя убила, если бы не край света, куда тебя опять занесло. Лена, опомнись. Ты любишь его. И жить без него не сможешь. – И уже тихим, спокойным голосом продолжила – Ленуся! Эта девочка в санатории просто плакала, что-то там неправильно сделала. А Сергей утешал. Ну джентльмен он, это все знают. Но что в этом плохого? Я понимаю, он потерял твоё доверие, но ведь и вернуть старается. Ты же сама говорила. И реши для себя, наконец, сможешь ли ты без него жить! Молчишь? Ну помолчи, помолчи. Всё, пока. Я тебя очень-очень люблю.

То, что сейчас как-то визуализировалось, она сама себе 1000 раз проговаривала. Но услышав это от Наташки лишний раз поняла, что сдохнет здесь за месяц.

Люсьена смотрела на Елену во все глаза. Она многое услышала , сидя рядом. Но понимала, комментарии сейчас излишни.

– Люсь, я пойду погуляю.

– С ума сошла, ночь на дворе. Иди в зал, я камин разожгу, винца выпьем.

– Хорошо.

Они молчали. Люсьена понимала, что разговор должна начать Елена. Сама. И то, если ей это нужно. Люся была очень тактичной, особенно к любимым людям. Ей было уже 55 лет, подтянутая, моложавая, лёгкая, жизнь из неё била ключом. Дважды бабушка, мать двух морских офицеров. И рядом с ней почти 25 лет её муж, младше её на 12 лет. Как ей это удаётся? В чём её секрет?

Лена взглянула на Люсьену.

– Как живёшь, подруга? Ничего не рассказываешь.

– По сравнению с твоими страстями, тихо, спокойно.

– Как-то грустно говоришь.

– Да нет, правда, Лёна. Просто скучаю по детям, по внукам особенно. Моя ж умотала, живёт в Китае, занимается спортивным миссионерством вместе со своим чемпионом. Стали редко приезжать. Пацаны в море, в своей стихии. Мой очень ими гордится. А я молюсь. Чтобы чем-то себя занять , закончила курсы психологической разгрузки для женщин, получила второе образование психолога в нашем университете. Много работала.

– Как бы я хотела пройти у тебя этот курс.

– Тебе не надо. У тебя слишком независимый нрав. Тобой командовать нельзя. Я могу только что-то подсказать, но перелопачивать не возьмусь никогда. Тем более, что моя репутация подмочена. Около трёх лет у меня была любимая работа. Всё шло своим чередом, пока одна из моих девочек не покончила с собой. И в этом обвинили меня и мои курсы.

– Господи, ты ничего не рассказывала об этом.

– Лёна, о чём? Как меня таскали по всем инстанциям? Как били стёкла в доме? Как мне пришлось уехать в глушь, в деревню? О чём? Вот тогда Игорь Борисов встал на мою сторону. Он не дал делу сильно разрастись, нанял правозащитников, не дошло даже до суда. Он оказал моей семье неоценимую услугу. И это правда. Своих он не бросает. Если хочешь, я расскажу тебе всё, с самого начала. Чтобы уже вся картинка перед тобой нарисовалась.

– Люсенька, я готова слушать тебя всю жизнь, если только тебе это нужно.

– Я думаю, нам обеим это нужно. Мне выговориться, чтобы окончательно отпустить восвояси это грузило, а тебе, чтобы расставить приоритеты в своей жизни. Ведь когда ты вдруг так неожиданно смылась, никто толком ничего не понял. И Игорь тоже, как мне тогда казалось. Нет, я понимала, что всё не так просто. Но ничего же не знала. И мы жалели его. Ты знаешь, он пытался остановить взлёт самолёта. И у него бы получилось, если бы он чуть раньше добрался до аэропорта. Пару дней Игоря не видел никто. Мой только звонил удостовериться, что тот жив. А когда он появился у нас, на нём вместо лица