Хорошенькая брюнеточка, представлявшая журнал, скривилась.

– Ну, вы пришли на церемонию в костюме хирурга. Очевидно,хотели донести до всех некую мысль. Но какую?

У меня онемели пятки.

– В костюме хирурга?

– Да, – кивнула брюнетка, – на вас ведь пижама, в которойхирург стоит у операционного стола, или нет?

В моем желудке заворочался ледяной еж. Так вот почемузамечательный наряд стоил пятьсот рублей! Понятно теперь, почему у блузонапуговицы сзади. Хирурга перед работой одевает медсестра, а ей удобней, когдазастежка на спине. Ясна теперь и причина смеха продавщицы и кассирши.

Так, Федор меня убьет. Надо срочно выкручиваться.

– Я хотела дать понять, что писатель должен иметь чистыемысли, стерильные, лишенные грязи.

Брюнеточка кивнула и села. Ей на смену встал парень вбандане и футболке, утыканной булавками.

– Вы буддистка?

– Конечно, нет.

– А кто?

– Православная…

– У вас недавно скончался муж? – крикнули из дальнего угла.

– Слава богу, мой супруг жив-здоров. Почему вы спрашиваете отаких странных вещах?

Над толпой пролетел тихий смешок.

– Это из-за вашей прически, – пояснила брюнеточка, – вывсегда столь экстремально стрижетесь? Я подумала, что вы обрились в знак скорбипо умершему близкому человеку.

Я машинально поднесла руку к макушке.

Пальцы нащупали что-то, похожее на жесткую щетку. Значит,стукаясь головой о доски, я в какой-то момент потеряла платок и не заметилаэтого. Теперь мне стало ясно, почему Федор сидит с таким видом, словно егоразбил паралич!

Хотя, если подумать, ну что тут особенного!

– Просто я побрилась перед летом, – заявила я, – ничегоудивительного. Многие поступают так же, не хотят мучиться от жары. Странно, чтотакой ординарный факт привлек ваше внимание.

Федор внезапно пришел в себя:

– Пресс-конференция закончена!

– Но у нас еще полно вопросов, – возмутились борзописцы.

– Зададите их во время банкета, просим всех пройти в зал.

Журналисты мгновенно бросились в указанном направлении. Мыостались на сцене вчетвером.

– Да уж, – вымолвил слонопотам, снова вытаскивая носовойплаток, – боюсь, трех шкафов за такое мало! От тебя еще и прилавок.

– Уговор дороже денег, – протянул Федор, – получишь шкафы.

– Ты видел, что она устроила? – быстро спросил слонопотам. –А сцену кто чинить станет?

– Ладно, запиши на наш счет.

– Еще и прилавок!

– Жирно будет.

– Да завтра все газеты напишут про то, как она кубокшвырнула!

– И что? Тебе реклама не нужна? Ты зачем тогда все этоустраивал?

Слонопотам замялся, а потом добавил:

– Пиар хорошо, а прилавок лучше.

Федор повернулся ко мне:

– Ты.., ты.., ты! Нет слов! Остались одни точки! Не удержатьприз! Ну ваще!

– Он тяжелый, – принялась отбиваться я, – небось центнервесит.

– Да этот жлоб, – взвыл Федор, – этот человек, торгующийсяиз-за прилавка, никогда не отдаст качественную вещь! Ты просто идиотка спальцами из ваты!

Проорав последнюю фразу, пиар-директор схватил горшок иподнял его над головой.

– Вот! Ерунда! Теперь одной рукой! Смотри!

– Не надо, – испугалась я, – держи лучше обеими.

– Ты меня учишь? – прохрипел Федор. – Арина Виолова,явившаяся на пресс-конференцию в костюмчике, украденном в больнице, с бритымчерепом и идиотским лицом, собирается давать указания МНЕ?!

Я хотела возмутиться и сказать, что приобрела брюки и блузонза хорошие деньги, но тут Федор, упрямый, как все мужики, опустил одну руку и,держа горшок над собой только правой, с торжеством оглянулся по сторонам.

– Лишь люди, у которых вместо мышц тряпки, – начал он, нозакончить не успел.

Локоть Федора поехал в сторону, предплечье Дрогнуло, и кубоксвалился на сцену. Крак! Появилась еще одна дыра. Я уставилась на отверстие.Вот, предупреждала же, но российский мужик считает ниже своего достоинстваслушать бабу, и каков результат?

– Сергей! – завопил слонопотам.

Брюнет покорно приблизился.

– Немедленно достань этим чудакам кубок, и пустьпроваливают, – взбесилась гора сала, потом она ткнула в Федора пальцем изаявила:

– Прилавок точно купишь!

– Будешь нагличать, и шкафы уйдут, – процедил рекламщик.

Слонопотам осекся, но потом занудил:

– Ага, премию получили, гоните шкафчики и прилавок.

– Хорошо, – устало ответил Федор, – будет тебе дудка, будети свисток, а теперь, котя, ступай на банкет, оставь нас с Ариной тет-в-тет!

Толстяк, шумно дыша, удалился. Сергей притащил горшок и тихопоинтересовался:

– Куда его?

– Отнеси к ней в машину, – велел Федор, потом опустился настул и простонал:

– Господи, прости меня, грешного, я плохо вел себя, заповединарушал, особенно часто ту, про прелюбодейство. Честное слово, стану другим,женюсь на Лизке, мясо жрать перестану, только сделай так, чтобы госпожиВиоловой не было, а? Ну что тебе стоит?

– Ты мне смерти желаешь? – попятилась я.

– Нет, – простонал Федор, – это невозможно, ты издательскийпроект. Но, если бы добрый боженька внезапно повернул время вспять и я сноваувидел твою кретинскую физиономию с рукописью под мышкой, я бы успел натянуть увхода веревку, чтобы ты шлепнулась, переломала ноги и никогда не появилась в«Марко». Ну отчего ты не пошла в «Изумруд»? Почему не осчастливила нашихзлобных конкурентов? Пусть бы они с тобой возились! Господи, да у меня головазаболела!

Мне стало жаль Федора.

– Извини, пожалуйста, все нечаянно получилось!

Он молчал, я решила перевести разговор на другую тему: