– Что за прилавок выпрашивал у тебя этот толстяк?

Федор встал.

– Эх, Арина! Хотел поблагодарить тебя за ярмарку. Право, тамне слишком удобно вышло, может, даже обидно для тебя. Вот я и решил – пусть этикролики и лошади Виоловой премию дают. Вообще-то они собирались ее Кузнецовувручить, автору «Изумруда», он рассказы про пони выпустил. Но я ради тебярасстарался и перекупил приз. «Изумруд» им лишь чайник пообещал, а я дал тришкафа под книги… Так теперь жирдяй еще и прилавок возжелал. Но это емуобломится! Прилавок – вещь дорогая, за него минимум третье место в недельномрейтинге дать обязан!

– Погоди, – прошептала я, – ты хочешь сказать, что «Кролики»и «Лошади» вкупе с магазином продали свою награду за шкафы?!

– Ага, – кивнул Федор, – я хотел тебя, дуру, порадовать.Все-таки приятно, лауреат ежегодной премии, почет и уважение.

– И часто так делают? Покупают призы?

Федор махнул рукой:

– Не думай об этом! Твое дело пожинать плоды славы иисправно приносить рукописи в издательство, остальное моя печаль.

– Значит, и результаты рейтингов подтасованы, – неуспокаивалась я, – все эти сообщения в газетах, где Смолякова первая? Вы простоплатите?

Федор устало вздохнул.

– Нет у меня сил на тебя злиться, наивная чукотская девушка,езжай домой, киса, и подумай, что наденешь на приемную комиссию. Умоляю,никаких ночных сорочек и клизм на шее в качестве оригинального аксессуара.Члены комиссии – покрытые пылью козлы, им это не понравится.

– Мне куда-то вступать надо? – подскочила я.

– Да, – ответил Федор, – в организацию «Литературные деятелии прогресс».

– Зачем? – испугалась я. – Не хочу.

Пиарщик повернулся и пошел к выходу, я посеменила за ним,ноя:

– Я не желаю становиться членом данного сообщества!

– А тебя никто и не спрашивает, – обозлился Федор, – давай,киса, проваливай! До завтра.

И чтобы без глупостей. Тебе предстоит торжественный прием впионеры! Я сделаю из тебя вторую Смолякову, чего бы мне это ни стоило! Знаешь,люди, которые активно сопротивляются, вызывают у меня лишь одно желание:сломать их!

Я села в свою машину, переоделась в джинсы с футболкой,погляделась в зеркало и застонала.

Надо срочно купить платок! Очень медленно я поехала в правомряду, разглядывая витрины, – неужели не попадется ни одна галантерейнаялавчонка? Я давно заметила, если еду по проспекту и ищу, допустим, булочную, тобез конца на этой стороне дороги будут появляться магазины «Обувь» и«Косметика», все ларьки с батонами и супермаркеты окажутся на другой стороне. Авот если я возжелаю приобрести тапки, тогда везде окажутся вывески «Горячаявыпечка», «Румяная сайка» и «Пирожки от бабушки».

Наконец в поле зрения попала палатка, вокруг которой, словноразноцветные флажки, трепетали на ветру платки. Я схватила самый простой,голубой, не шелковый, а хлопчатобумажный, спрятала под ним бритый череп ипоехала в «Зеленый бор».

Может, я не права, но считаю, что так называемое элитноежилье должно подразумевать под собой не только подъезд и огромное количествометров в квартире. Ну согласитесь, большое значение имеет место, где выситсякирпичная многоэтажка. Лично мне не доставит никакого удовольствия проживать нашумной, загазованной магистрали, прятаться от грохота за тройнымистеклопакетами и дышать воздухом из кондиционера. В моем понимании элитноежилье – это зеленый «спальный» район, когда из окон гостиной вы видите небешено несущуюся ленту машин, а лес или речку. Но многие придерживаются иногомнения, поэтому каскад красивых зданий, объединенных поэтическим названием«Зеленый бор», высился не среди деревьев, а на краю пыльного проспекта.

Во двор меня на машине не впустили.

– Простите, у нас существует система пропусков наавтомобили, – вежливо, но твердо заявил охранник, – оставьте «Жигули» зашлагбаумом и следуйте пешком.

Я не стала спорить с парнем. Никакого смысла это не имеет,охранник просто выполняет инструкции. Небось такое решение приняли сами жильцы.У богатых свои причуды.

Подойдя к нужному подъезду, я наткнулась на запертую дверь иобъявление «Продаются квартиры». Дом еще не был заселен. В остальных корпусахна окнах виднелись разноцветные занавески, а тут ничего. Очевидно, это зданиетолько-только сдали строители.

– Ищете кого-то? – раздалось за спиной.

Я обернулась. Еще один охранник. На этот раз с собакой. Надоже, какая тут бдительная служба безопасности!

– Хочу здесь квартиру купить.

Парень в черной форме пробежал по мне глазами.

– Тут один квадратный метр полторы тысячи долларов стоит.

Я постаралась не охнуть, прищурилась и заявила:

– Вы риелтор?

– Нет.

– Тогда к чему разговор о ценах?

Охранник слегка сконфузился.

– Ну, я подумал, может, вы перепутали чего.

Там, на шоссе, чуть пониже, у рынка, тоже новостройка, в нейцены существенно ниже, всего семьсот пятьдесят.

– Намекаете на то, что я нищая, неспособная приобрести жильев «Зеленом бору»?

Секьюрити дернул поводок.

– Дик, стоять. Если хотите видеть агента, идите по дорожкевниз, наткнетесь на будку, там они сидят.

Я пошла по асфальтовой тропинке и вскоре натолкнулась настроение, похожее на большую конуру для цепной собаки. Внутри сидела девушка,по виду школьница девятого класса.

– Слушаю вас? – серьезно сказала она. – Меня зовут Соня.

– Квартиры на продажу есть?

– Уже почти ничего не осталось.

– Очень жаль.

– Но кое-что пока свободно, на пятом, восьмом, десятом… –принялась перечислять Соня.

– Хочу посмотреть номер шестьсот шестьдесят шесть.

– Секундочку, – пробормотала девушка, включая ноутбук. – Онапродана!

– Вот беда!

– Возьмите шестьсот шестьдесят седьмую или восьмую, – быстропредложила Соня, – этаж один, количество метров практически то же.

– Хочу шестьсот шестьдесят шестую.