уголовного розыска. Можно с вами переговорить?

– Бесполезно, – раздался мужской голос позади него. – Она напилась транквилизаторов, как узнала о смерти матери. Я ее муж, Аркадий Свиров. Вот, отвел детей в садик, а сам с работы отпросился, чтобы с ней быть. Какие у вас вопросы? Может, я смогу помочь?

Молодой мужчина в белой футболке и черных джинсах с тревогой посмотрел на жену, безучастную ко всему.

– Меня интересует все, что предшествовало попаданию Веры Степановны в больницу. Согласно заключению медиков, она получила острое отравление ртутью. Как такое могло случиться? Ведь до этого она все время была здесь, с вами, не так ли?

– Не совсем. Она приехала к нам посидеть с детьми накануне, перед тем как был найден мертвым Михаил Федорович. Узнав о его гибели, начала слезно упрашивать меня отвезти ее домой. Я не смог отказать ей. Думаю, она поначалу просто не поверила в то, что случилась такая трагедия, но потом поговорила с соседями и поняла, что тут не может быть никакой ошибки. У нее, знаете ли, к нему настоящие чувства были. Очень трогательные и не самые типичные, учитывая возраст под шестьдесят. Мы удивлялись. Случается же так. Встретились по объявлению, сыграли свадьбу, она даже фамилию его взяла! Вообще Вера Степановна была человеком кристальной души. Юлю сама вырастила. Первый муж ее погиб, когда дочка была маленькая, по глупости угорел на даче. Но она выдержала, взяла себя в руки и всегда смотрела на жизнь очень оптимистично. Вот и дождалась своего счастья на склоне лет.

– Вы с Юлией не возражали против ее брака с Михаилом Балидским?

– Я в это принципиально не вмешивался, а Юлия не была особо довольна. Дело в том, что Михаил Федорович часто лез на рожон. Думаю, за это он и поплатился.

– Ну, знаете ли. За это не убивают. Вообще, что конкретно вы имеете в виду?

– Вера Степановна была человеком мягким и очень переживала, что он вступил в конфликт с влиятельными людьми. Это как-то было связано с землей в Козловке. По моему мнению, в наши времена так вот отстаивать свои права чревато. Жизнь, к сожалению, доказала мою правоту.

– А как развивался конфликт, и кто именно был его фигурантом? – спросил Гуров.

– Владелец заводов, газет, пароходов, – раздался хриплый меланхоличный голос Юли.

Она так и продолжала лежать на кровати и отсутствующе смотреть в стену.

– Сергей Беляков его зовут. Это он убил Михаила и маму.

– Юлия, вам есть что рассказать мне? – Гуров постарался сделать свой тон как можно более мягким. – Вы располагаете какими-нибудь фактами?

– Михаил говорил, что переживает, как бы его не убили. Он даже видео записал на эту тему.

– Оно есть у вас? Сможете скинуть?

– Скину. Маме не нравилось, что он своим поведением будоражит таких людей. Она совсем не была борцом по жизни. Все пыталась уговорить его поумерить свой пыл. Михаил смог направить дело в суд, правда, первый процесс проиграл.

– Что он предпринял потом?

– Подал апелляцию. В следующем месяце должно было быть второе заседание. Михаил говорил, что подготовился. У него на руках имеются неоспоримые доказательства того факта, что захват береговой зоны был незаконным. Копии этих документов находятся в надежном месте, – проговорила женщина и заплакала.

– К сожалению, мы не осознавали серьезности всего этого, – проговорил Аркадий. – Нам казалось, что не то сейчас время, чтобы вот так запросто убирать неугодных людей. Но, видимо, принципиально законы жизни никогда не меняются. Да и что мы могли сделать? Запретить взрослому человеку восстанавливать справедливость? Да и Веру Степановну, конечно, от него отвадить никак не получилось бы.

– Давайте перейдем к отравлению. Думаю, вы знаете, что опасность представляют именно пары ртути. Где ваша мама могла надышаться ими. Ведь не здесь же, не в вашей квартире. Тогда пострадали бы все вы.

– Она провела в поселке порядка двух, скорее даже трех часов, – раздумчиво сказал Аркадий. – Где она могла получить отравление, мы не знаем. Я уехал по делам, мне нужно было встретить человека в аэропорту. По ее словам, Вера Степановна за это время встречалась с соседями, но я не знаю, заходила ли к кому, или они виделись на улице. Я вернулся и нашел ее на берегу. Видно было, что она очень долго там стояла и смотрела на воду как потерянная. Я все не мог уговорить ее уйти. Потом она все-таки пошла домой собирать вещи. Мы с Юлей решили, что мама поживет пока у нас.

– Что было потом?

– Когда мы уехали из Козловки, мне стало понятно, что ей нехорошо. Она действительно пожаловалась на слабость и головную боль. Я, конечно, ни о каком отравлении и подумать не мог, расценил это как последствия стресса. Но потом ее несколько раз вырвало в дороге и по приезду, уже у нас дома. Тут мы с Юлей уже начали беспокоиться, подозревали, что переживания довели ее до инфаркта или инсульта, поэтому вызвали «скорую». Собственно, это все. Дальше вы сами знаете.

– Понятно. Благодарю вас, Аркадий, и вас, Юля. Примите мои искренние соболезнования. Мы обязательно разберемся в случившемся, обещаю. В ближайшее время буду ждать от вас видео, которое записал Михаил Федорович. Прошу вас, пожалуйста, держитесь! – проговорил Гуров попрощался и вышел.

На подходе к лифту у него зазвонил телефон.

– Слушаю. Здравствуйте, понял. – Некоторое время он молчал. – Да что вы такое говорите!

Заведующий токсикологическим отделением оказался дельным и неравнодушным мужиком. Несколько минут назад он понял, что к нему попали два человека с симптомами ртутного отравления из одного и того же поселка.

Вторым был Олег Ануфриев.

Скандал на общественных слушаниях разгорелся весьма неожиданно. Поводом стало выступление видного общественника-эколога, заявившего, что своей деятельностью господин Беляков наносит непоправимый урон окружающей среде.

– Вы позорите бизнес-сообщество! – с пафосом воскликнул этот борец за чистоту природы, стараясь стать немного выше ростом, так как его было еле видно из трибуны. – Вы устроили свалку отходов первого класса опасности в жилом поселке!

Беляков сидел в зале и смотрел вперед так, будто бы все, что происходило здесь и сейчас, его нисколько не касалось.

– Господа, разгерметизация люминесцентных ламп способна нанести огромный вред окружающей среде!

Для всех было очевидно, что общественник очень переживал. По его лицу скользили красные пятна, голос периодически срывался, но он был твердо намерен договорить то, что запланировал.

– Под действием микроорганизмов пары ртути превращаются в растворимое и очень устойчивое соединение – метилртуть! Оно отравляет гектары почвы и воды! Что же мы видим? Господин Беляков собирает у себя на предприятиях люминесцентные лампы, а