Мэфи, услышав, как я нервно сглатываю, встал на задние лапы и постучал передними по колену.

– Да, все хорошо.

А что еще мне было ответить? Никакого «нормально» со мной уже не будет.

Джио мне не поверил, но расспрашивать не стал. Он провел меня в следующую пещеру. В этой сквозь дыру в потолке просачивался дневной свет и рядом с кругом света были разложены тюфяки из соломы.

Джио поставил лампу на пол.

– Вот, хотел тебе показать, чтобы ты понял, – не всем из нас удалось избежать процедуры на Празднике десятины. Многие живут в страхе, что однажды наши осколки вживят в мертвую плоть.

На тюфяках лежали, обхватив себя руками, истощенные мужчины и женщины. Трое, услышав голос Джио, приподняли голову. Один мужчина даже не пошевелился; возможно, он уже ничего не мог услышать.

– Осколки этих людей уже какое-то время используются, – сказал Джио. – Но болезнь и слабость не всегда быстро наносят последний удар. Чаще всего это происходит постепенно и незаметно – кольнет тут или там, вдруг приступ слабости почувствуешь, но когда поймешь, что происходит, – поздно, жизнь уходит под откос.

Он подошел к тюфякам и присел рядом с женщиной, которая с кувшином с водой и влажной тряпкой присматривала за больными.

– Ленау скончалась вчера вечером, – сказала она. – Мы похоронили ее в джунглях.

Я не приближался к тюфякам, а вот Мэфи, в отличие от меня, никаких сомнений не испытывал. Он выбежал вперед и нырнул под руку мужчины, который лежал ближе к кругу света. Мужчина рассмеялся и с благодарностью почесал его заскорузлыми пальцами за ухом.

– Такое происходит с большинством из нас, – сказал Джио, и его голос эхом разлетелся по пещере. – Эта участь ждет большинство граждан Империи. Не смерть от рук Аланги, а смерть от рук человека, который поклялся нас защищать.

Мне приходилось видеть тех, кого поразила болезнь осколка. Их укладывали в самые дальние углы домов, бывало, просто выкидывали на улицу. И с некоторыми из них я был знаком.

Я стоял и не знал, что сказать. Не знал, что Джио хочет от меня услышать. Но я знал, что он собирается мне сказать.

– Ты можешь нам помочь.

Все всегда чего-то хотят. Им нужно от меня все больше и больше. А у меня этого нет. Ладонь вспотела, дубинка стала скользкой. Я – обманщик, но я держу слово. И я дал слово, что найду Эмалу.

– Лодка под синими парусами, – с трудом выдавил я из себя.

– Да, я знаю, ты ее ищешь, – кивнул Джио.

– Вы за мной следили?

– Мне не нужны шпионы, ушей достаточно. Ты ведь не скрывал цели своих поисков.

Один мужчина на тюфяках закашлялся. Глаза у него запали, кожа обтягивала скулы. Я старался на него не смотреть. Ему явно осталось недолго. У меня закололо кончики пальцев, очень хотелось потрогать шрам за ухом.

Кое о чем я, кроме отца и матери, никому не рассказывал.

Тогда солдат наклонился ко мне так близко, что я почувствовал его горячее дыхание, и сказал: «Я видел, что случилось с твоим братом, мне очень жаль. – У него в руке был осколок, но не мой, а чей-то еще. – Они об этом узнают, но это будет не сегодня».

И после этого он подтолкнул меня к плачущим и перемазанным в крови детям, которые ждали, когда мама или папа перебинтует их рану за ухом.

Никто не спас моего брата, и даже если бы он не погиб на Празднике десятины от резца солдата, он мог бы оказаться среди этих людей, из которых постепенно высасывали жизнь, используя их осколки.

– Есть какие-то мысли? – Мои воспоминания оборвал голос Джио. – Хочешь поделиться?

– Нет, вообще-то, нет.

– Значит, нет желания поучаствовать в нашем деле? – вздохнул Джио. – Ладно. Просто скажи, что произойдет после того, как ты найдешь эту лодку?

Найду Эмалу. Отправлюсь домой.

– Какая разница.

– У того, кто не видит будущего, будущего нет, – изрек Джио.

– И что это? Очередной афоризм? Истина от Нингсу?

Я отвернулся от всех этих больных мужчин и женщин и махнул рукой Мэфи. Но Джио не собирался от меня отставать.

– Нет, это сказала та, кого я знал, и она была права.

Я глянул на него через плечо. Шрам ото лба через слепой белый глаз к щеке. Волосы седые, лицо изборождено морщинами, но при этом он не казался старым, не таким, как седые и морщинистые мужчины.

– А ты? – спросил я. – Расскажи свою историю, мою ты уже знаешь.

Джио наклонился и с отсутствующим видом почесал Мэфи за ухом. Тот радостно заверещал и ткнулся мордой ему в колено. Вот как? Они уже подружились?

– Это долгая история, – сказал Джио. – И вряд ли интересная. Если коротко: я думал, что знаю, в чем мое предназначение. Думал, что знаю, как поступать правильно. Но я ошибался, много раз ошибался. Теперь я просто пытаюсь все сделать как надо, хочу найти людей, которые смогут мне в этом помочь.

Я протянул к нему пустые ладони, как протягивают нищему, показывая, что подать нечего:

– Ты не к тому обратился.

– Да, возможно, и так. – Джио кивнул. – Но, Йовис, как ты поступишь, когда осколки твоих близких пустят в дело? Осколки тех, кого ты любишь?

Мое сердце превратилось в камень, который опускается на дно Бескрайнего моря.

– А кто тебе сказал, что я кого-то люблю?

Я опытный обманщик, но надо признать, этот ход был совсем неубедительным.

Тут подала голос одна из больных женщин:

– Джио…

Он обернулся, присел рядом с ней и приподнял ее голову, чтобы напоить из кувшина.

Кто поможет моим родителям, если они заболеют? Возможно, безосколочные уже помогали им, пока я искал Эмалу на просторах Бескрайнего моря? От них больше проку, чем от меня.

Загнав плохие мысли куда подальше, я пошел к выходу из пещеры. Мэфи за мной. Я снял лампу со стены и двинулся к проходу, по которому мы туда пришли. Мэфи ни слова не сказал, хотя я знал, что его разрывает от вопросов. Я и сам еле сдерживался, но чувствовал, что это не то место, где их можно задать.

Так мы шли по коридорам, у нас за спиной постепенно затихали людские голоса, а впереди была пустота и тишина. Вопросы Джио растаяли у меня в голове, их вытеснили мои собственные.

– Не видно никаких дверей. Как думаешь, далеко уходит этот коридор? – спросил я Мэфи, который вертелся у меня под ногами.

– Не знаю, – честно сказал он.

Кто бы сомневался.

– Это всего лишь мысли вслух, – признался я. – Его разведчики… Они не просто по случайности нашли это место. Он узнал о нем не от них.

Я вытянул руку с лампой вперед. Откуда-то издалека доносились приглушенные голоса. В воздухе пахло землей и льдом.