— ТИХО! — крикнули старейшины хором. Удушающая и поглощающая звук волна прошлась по залу.

— Адам Уилсон, Вы сами признались в убийстве чистокровной Евы Легран, спекулируя лишь только одним и очень слабым на веру аргументом, что Вам удалось зачать ребёнка со смертной. Но так как…

Повелитель Тьмы решил вмешаться, встав перед сыном.

— Старейшина, разрешите аудиенцию с Вами на праве моего статуса!

— Ваш статус, — зашипел старейшина на спекулянта законов, — Мартин Уилсон, также с текущего момента находится под сомнением!

— Довольно, — вмешалась женщина-старейшина, ударив по столу перед ней, — Если всё так, как говорит Адам Уилсон, статус Тёмного Повелителя не просто закрепляется, он переходит по наследству. Смерть чистокровной печальна и эту утрату не восполнить никогда. НО! — она осмотрела весь зал своими властными глазами, — Каждый из нас знает, насколько ценен ребёнок и его жизнь в нашем клане! И объясните же мне как… Взрослая женщина, понимая, что перед ней будущая жизнь, надежда на светлое будущее, могла наброситься на дитя?! — род Легран поутих, — Тёмный Повелитель, как правильно сказал Ваш сын, пока не доказано обратное, Вы считаетесь невиновными. Я лично проведу с Вами переговоры. А сейчас все ВОН!!!

***

— Адам, ты о чём думал, когда такое совершал?! — спросил Николас своего брата, когда в зале осталась только одна чета Уилсонов в ожидании приговора, который должна была вынести старейшина на базе убеждений и слов Тёмного Повелителя.

— Да, братец, ты понимаешь, в какое положение ты сейчас поставил отца, нас, и самого себя?! — подлил масла в огонь Марк.

Беатрис лишь уселась на стул и драматично поднесла маленькую хрупкую ручку в чёрной капроновой перчатке к голове.

— Я ещё раз повторяю, — Адам начал звереть. Семья, как ни странно, заставляет выходить из себя чаще и пуще других проходимцев в этой жизни, — Она покушалась на моего ребёнка! Она неоднозначно стремилась убить Мою Госпожу! — Вампир снял с себя пиджак и швырнул его на ближайшее кресло.

Марк, рослый, самый взрослый из рода Уилсонов, с нотками восточной внешности, доставшейся ему от турчанки-матери, которая, к сожалению, как и у всех других его родственников погибла при родах, подошёл к Адаму, и впился когтями в его рубашку.

— Тебя, тупица, подозревают в убийстве двух, УСЛЫШЬ меня, ДВУХ чистокровных девушек!

— Похоже, что тупица это ты! — Адам отшвырнул брата в стену. Всё как 1000 лет назад. Ничего не поменялось, — Если ты меня не слышишь!

— Из-за тебя, — Марк взял первый попавшийся под руку стул и швырнул в Адама. Мужчина увернулся. Беатрис и Николас, сидящие на креслах, устало переглянулись, — Недальновидный ты ублюдок, нам пришлось переехать в другую страну! В эту гадкую Москву!

— Ещё раз, — Адам взял ближайший стул из ряда и начал вертеть его в своих руках как баскетбольный мяч, — Сюда мы переехали не только из-за меня. А потому что и другие мои родственнички, — Адам красноречиво посмотрел на Беатрис, — Приложили к этому руку!

— Я не виновата в том, что защищала своего ребёнка… От тебя! — Беатрис не выдержала и подскочила.

— Да он больной был! — Адам перешёл на крик. Эта тема резала по нему не меньше сестры, — Ты какой участи хотела для него?! Чтобы он всю жизнь страдал в инвалидной коляске без возможности как минимум самостоятельно питаться и мыслить?!

— Лучше замолчи, — Беатрис показала свои клыки, она перешла на шёпот, — Ведь именно ты сдал меня и принёс моего мужа в жертву, только чтобы свою задницу прикрыть с этими убийствами в твоём круге!!!

— Да на кой чёрт мне убивать свою же возможность получить власть?! Как это вообще может быть связано! — все присутствующие в комнате зарычали.

— Лишь только на этом слабом оправдании и отсутствии очевидных улик ты ещё ходишь по земле! — зашипел Марк, — Но кто тебя знает! Ты ведь у нас и сестру сдать можешь, и убить собственного волевого из-за наивной договорённости с прикормочным мясом, а также признаться при всех в том, что ты прикончил Еву Легран!

Адам швырнул стул в стену — тот разлетелся в щепки. Мужчина развернулся и поднёс руку к горящей голове.

— Ты осознаёшь, — голос Марка сочился от ядовитой злобы, — Что будет, если отец тебе сейчас НЕ выторгует свободу?!

— Отец потеряет статус Тёмного Повелителя, мы лишимся всех финансовых привилегий, — спокойно и даже как-то отстранённо сказал Николас, не убирая своего подбородка со спинки стула, — Нас, скорее всего, постараются разбросать по миру, а Адама убьют.

Последнее всех отрезвило. Градус снизился.

— Брат, — Николас с титаническим спокойствием посмотрел на самого младшего в семье, Адама, — Это стоило того?

— Не это. А она. И она стоила всего. Всего, через что я сейчас прохожу, — отстранённо, смотря в окно, произнёс Адам.

— Неужели ты настолько без ума от своей смертной, что готов ради неё рискнуть своей семьёй? — с чёрной, похоронной интонацией спросила Беатрис.

— Она носит под сердцем МОЕГО ребёнка. Так что да.

— Значит, ты поймёшь меня, — с болью, с желчью сказала Беатрис.

***

— Сын, — вошёл через пару долгих часов выжатый морально и физически как лимон Тёмный Повелитель в залу, — У тебя есть сутки, начиная с текущего момента, чтобы привезти свою Госпожу с ребёнком сюда. Далее состоится всеобщий суд. На котором у неё выпьют немного крови, и под гипнозом старейшин заставят ответить на вопросы. Если твои слова окажутся правдой, — Мартин выдохнул, понимая, что шанс не велик, — Убийство Евы Легран оправдают. Однако, статус нашей семьи будет в шатком положении до тех пор, пока твоя Госпожа не родит. Не родит у всех на виду. И если…

— Не продолжай, — сказал Адам, — Я понял, — и вышел тяжёлой уверенной поступью из залы.

***

— Куда теперь?! — кричал водитель на сиденье рядом, — КУДА?! — Игнат начал перелазить на переднее сиденье. Руки таксиста отбивали нервную чечётку по рулю.

Спецагент, теперь уже полностью уверенный в том, что он на мушке, посмотрел на рулевого, на машину сзади, что готова была уже пойти на таран, и снова на гражданского.

Игнат потянулся к бумажнику. Вынул кошелёк, кинул на переднюю панель, и прямо посмотрел на дрожащего за рулём:

— Сейчас ты выезжаешь на всей скорости на вон тот сквер перед церковью, я выпрыгиваю из машины, а ты даёшь по газам и исчезаешь на ближайшие сутки из Москвы. Ты понял меня?

— Что, прямо в церковь?!

— Ничего, Бог простит, — сказал спокойно спецагент, смотря в зеркала, — На счёт три резко сворачиваешь, понял?

— Я… я… — водитель, надо отдать ему должное, голосом владел. В отличие от тела. Руки его не слушались.

— Три! — и в самый лучший для манёвра момент Игнат сам с силой крутанул баранку влево через две сплошные на шоссе, да настолько резко, что их жёлтый автомобиль буквально как нож сливочное масло, разрезал поток машин, и каким-то чудом выпрыгнул на обширный газонный сквер перед богоневестой.