Интегратор поднял большой палец вверх, повторяя недавно подсмотренный у Говарда жест. Сам Ален переводил широко открытый уцелевший глаз то на Стрельцова, то на его товарищей. Но он все-таки смог усмирить на время свое любопытство, хоть и имел очень много вопросов.

— Вижу, ты удивлен, друг, — рассмеялся Серафим. — Тогда расскажу нечто еще более невероятное. Я пропал с радаров, потому что отправился на Землю. На ту самую Землю.

На последней фразе был сделан особый акцент. Услышав это, бледный как мел помощник Алена совсем расплылся в своем кресле. А сам Говард уже не смог удержаться от расспросов.

— Но как? Как ты ее нашел? Что там увидел?

— Подожди немного. Я отвечу на твои вопросы, но только когда мы прибудем на Ромео, чтобы собрались сразу все главные участники нашего будущего сопротивления. Одно только могу сказать сразу: там нет людей, они все вымерли. Но оставили после себя кое-что очень интересное.

— Это кое-что нам поможет?

— Определенно.

Говард задумался и начал ходить из угла в угол.

— Ты правда веришь, что у нас получится? — теперь в его голосе звучало больше уверенности, чем скепсиса.

— Получится. Выбора нет. Ты сам видел, что может псионное излучение сделать с человеком. Если мы провалимся, то это будет конец всего.

— Звучит не очень воодушевляюще, — Говард слабо улыбнулся.

— Послушай меня, — Серафим подошел и заглянул ему прямо в глаза. Алену даже почудилось, что через гладкую поверхность бронированной головы можно разглядеть лицо старого товарища. На самом же деле это было его собственное отражение. — Я правда верю, что все получится. У нас в команде настоящие профессионалы. На Ромео я создал большие запасы как раз на случай войны. Сам не знаю, к чему готовился, но уж точно не к такому. Если чего-то не хватит, то докупим. Я смогу обеспечить тебе пусть и не большую, но очень хорошую армию.

— О, так значит я приму роль спасителя человечества?

— Ну точно не я, — Серафим снова рассмеялся, полностью освободив от капюшона свою нечеловеческую голову. — Ты прекрасно с этим справишься. Точно так же, как и с руководством Особыми операциями. Только руку тебе нужно подобрать более презентабельную.

Тут уже и сам Ален не удержался от смешка.

— Лучше этого в медотсеке Красных сосен не нашлось.

Он полностью задрал рукав тюремной робы, чтобы рассмотреть свою искусственную ниже локтя конечность.

— Ничего, сам виноват. Решил покрасоваться командир Особых операций, вспомнил молодость.

— Оказал сопротивление при аресте?

— Да, но силенок не хватило, — металлический палец прошелся по повязке на глазу. — Тогда мне и новый глаз понадобится. Сам же знаешь порядки в Железном бору: заключенные сами о себе заботятся, а охрана им только припасы подкидывает. Что ребята смогли, то ко мне и прикрутили.

— Это не правда, командир, — Серафим было повернул голову к Алтеру, услышав знакомое обращение, но говорил не он, а ранее совсем незаметный спутник Алена. — Если бы ты не отвлек на себя внимание, то часть ребят не смогла бы сбежать. А они укрыли все наши семьи. Зная, что близкие в безопасности, мы пойдем за тобой хоть на тот свет.

Говард замялся, не зная, что ответить на такое эмоциональное выступление своего, как правило, очень сдержанного помощника. Серафим же тем временем осматривал этого человека. Он был невысоким, но очень мускулистым, что обнаруживалось даже через просторную тюремную робу. Бледная кожа, судя по всему, являлась не следствием заключения, а естественной особенностью. Лицо же казалось совсем непримечательным, выделялись только темные, пронзительно смотрящие глаза. Серафим знал кое-что об этом бойце и понимал, почему он смог заслужить уважение Говарда.

— Приветствую, Бланк. Рад, что ты, наконец, решился познакомиться. Или лучше называть тебя Стивен Банжеров?

Такое странное прозвище-позывной он получил за скрупулезность в заполнении различных отчетных документов. Стивен спокойно отреагировал на то, что его личность была так быстро раскрыта, ведь понимал, кто с ним говорит на самом деле.

— Серафим Стрельцов, я полагаю? Это честь с вами познакомиться.

Серафим не стал ничего отвечать, а молча подошел и пожал протянутую руку, после чего обратился уже к Говарду.

— Тебя бы осмотреть не помешало. Давай, Айзек тобой займется, а мы со Стивеном пока сходим вниз и выдадим людям кое-какое снаряжение и припасы?

Говард не стал возражать. Он пытался скрыть, но Серафим все равно заметил, что поврежденный глаз его сильно беспокоит. Квад тоже это прекрасно видел и уже начал аккуратно снимать повязку. Похлопав его по плечу, Стрельцов покинул кабину, а за ним последовал и Банжеров. Когда они остались наедине, Серафим демонстративно трансформировал руку в клинок и, не оборачиваясь, заговорил.

— Зачем ты здесь на самом деле, Стивен?

Нельзя сказать, что Банжерова этот вопрос застал врасплох, но он все равно замешкался с ответом.

— Я ведь знаю, на кого ты работаешь.

— Работал. Я давно не связан с разведкой Доминиона.

— Об этом я в курсе. Иначе бы ты вообще не смог попасть в Особые операции. Я про твоих кураторов из госбезопасности. Они же тебя внедрили? Отрабатываешь за освобождение от обвинений в шпионаже?

— Вы и так все знаете. Зачем спрашивать, если уже повесили на меня ярлык предателя? — лицо Стивена стало каким-то серым, будто каменным.

— Ох, Бланк, не начинай. Я понимаю, что Говард не дурак и досконально проверил твою лояльность. Но я все равно должен сам услышать ответ на этот вопрос. Из твоих уст.

До этого стоявший как вкопанный Стивен быстро подошел к Серафиму и заглянул тому прямо под капюшон.

— Да, я поступил на службу в Особые операции, чтобы копать под Алена. Но, познакомившись с Говардом ближе, перестал это делать и все рассказал. И он помог мне, хотя не был обязан. Я правда готов отдать жизнь за командира.

Его взгляд пылал. Чего в этом огне было больше: решимости или обиды за недоверие, Серафим не мог сказать, но вот предательства он там точно не увидел. Поэтому, чтобы разрядить обстановку, подхватил Стивена под локоть и потащил дальше по коридору. Только Серафим забыл убрать лезвие, а его спутник начал сопротивляться, подумав, что все-таки сейчас будет убит. В итоге оба скатились по лестнице и чуть не ввалились в грузовой отсек. Распластавшись на полу, они рассмеялись. Первым встал Банжеров и попытался помочь подняться своему новому товарищу, но тот оказался