— Я всё еще не совсем понимаю, что за предложение.

Пытаясь уловить суть, я рассеянно намотала на пальцы тонкий ремешок такого же чёрного, как и моё платье, клатча. Села удобнее, плотно сдвинув колени. В первую нашу встречу с Вадимом Козельским я чувствовала себя куда более неловко — совсем девчонкой. Неразумной, слабой по сравнению с ним, не имеющей за спиной ничего, кроме страхов. Мы и теперь не были с ним на равных. И всё же прежней неуверенности во мне не было. Как будто… нет, я действительно стала взрослее. В день смерти Макса нам с Горошиной посчастливилось остаться в живых. Мы выжили, а вот наивная девчонка, которая жила во мне, верила и любила — нет. То ли разбилась вместе с Максом, то ли, изрешечённая предательством, истекла кровью в широком холле клиники несколькими чесами ранее. Уже не важно.

— Мне придется уехать в Штаты на довольно длительный срок, чтобы наладить руководство. Думаю, это займет не менее двух лет, вероятно и больше. Точно пока сказать не получится. Инну я забираю с собой, — он сделал паузу, продлившуюся буквально секунду-другую. — Поедешь с нами, Алина?

— В Америку? — недоверчиво переспросила я. Такого предложения я никак не могла ожидать.

— Да, в Америку, — подтвердил Козельский. Его голос — твердый, негромкий и в то же время уверенный, вселял спокойствие. — В Сан-Франциско.

Я сжала ремешок клатча ещё крепче. Жизнь неслась вперед… Год назад я и представить не могла себя сидящей вот так, в обитом деревянными панелями кабинете отца Максима Козельского. Сирота при живом отце, мать крохотной девочки, женщина с обожжённым сердцем… Не могла представить, что человек, наши миры с которым были настолько разными, будет стоять напротив и говорить мне про Сан-Франциско. А я…

— Я даже не знаю, Вадим… Я никогда и не думала уезжать из страны. У меня тут учёба, о… — хотела с казать, что у меня тут отец, но не стала. Отец, которому плевать на меня. Отец, который под натиском Громова все-таки вынужден был согласиться продать квартиру. Поставленный перед выбором: либо размен происходит по обоюдному согласию и на наиболее выгодных условиях, либо вынужденно и с потерями, разъехаться он согласился, но заявил, что видеть меня больше не желает.

— У меня есть незаконченные дела.

— Про твои дела с продажей квартиры я в курсе.

— Инна.

— Инна, — впервые на лице Вадима мелькнула слабая, но всё же улыбка. — Оставь это на меня. Я дам несколько распоряжений. Нескольких недель хватит, чтобы подобрать тебе хорошее жилье и оформить сделку. Возможно, даже не недель, а дней.

— Спасибо, — отказываться от помощи было глупо. Теперь я это понимала. Если бы я поняла это раньше, то, вполне возможно, сейчас внутри не тлело бы сожженным дотла угольком сердце.

— Вполне естественно, что тебе нужно время. Я подожду. Но недолго.

Вадим приблизился к столу. Я поняла, что смотрит он на фото Макса и на секунду задержала дыхание. Коснулась живота — по привычке. До безумия захотелось дотронуться до тёплой, крошечной руки дочери. Она — его частичка. Она — частичка мужчины, только что предложившего мне изменить мою жизнь. Оставить позади не только этот город, эту страну, но и прошлое. Пусть даже вслух сказано это не было — именно это он и предложил.

— Хорошо, — как и в начале этого разговора, я вымучила блеклую улыбку. Встала и коснулась плеча Вадима. — Яна будет любить вас.

— Я всегда хотел внучку, — покачал головой он. — Не буду тебя задерживать. Водитель отвезет тебя, куда скажешь.

Кивнув, я пошла к двери, Вадим, — следом. В гостиной нас ждала Инна. Нервно теребя подол платья, она вскочила, едва завидев нас. Мне показалось, что за эти дни она похудела и осунулась. Под её большими, обрамлёнными густыми ресницами глазами пролегли тени, пытаться скрыть которые было бесполезно. Заметила, как она будто бы ненароком коснулась живота, и легонько улыбнулась ей.

Попрощавшись, Вадим ушел обратно в кабинет, а я, подойдя, шепнула Инне:

— Скажи ему.

— Мне страшно, Лин, — выговорила она, смотря на меня.

Всегда уверенная, сейчас она казалась мне похожей на беззащитную лань. Так же, как и я одетая в чёрное, она выглядела совсем тонкой, почти прозрачной. На скуле её всё ещё был заметен синяк, на руках — следы от пальцев. Я провела по её кисти. Убрала руку.

— Он тоже тебя любит, — тихо, но так, чтобы Инна понимала — я говорю это не ради того, чтобы успокоить и поддержать её, — уверена в этом. Просто такие мужчины редко когда признаются в подобной слабости, — мой смешок вызвал у Инны ответную улыбку.

— Спасибо тебе, — обняла меня, прижалась крепко, и в этот момент я как никогда остро почувствовала, насколько ей важно, что мы есть друг у друга. Негромко вздохнула и разжала руки. — Куда ты дальше?

— Поеду в больницу к дочери. Из клиники меня, слава богу, никто не гонит.

— Алин, Олег… — было начала Инна, но я её оборвала.

— Ни слова о Громове. Мы с ним всё выяснили.

— Ладно, — вздохнула подруга и снова приобняла меня. Я обняла её в ответ. Закрыла глаза и позволила себе на миг окунуться в боль, идущую из самой глубины сердца. Только на миг.

Ни слова об Олеге. Ни мысли об Олеге. Ничего, что бы напоминало мне об Олеге…

Алина

— Спасибо, — поблагодарила я таксиста и вышла из салона на улицу, где не была с того самого дня, когда решила порадовать Олега домашним обедом. Порадовать Олега… Что было бы, если бы я так и не услышала тот разговор? Было бы вообще хоть что-то? Честно говоря, думать об этом я уже не хотела. То ли после всех последних событий на это у меня просто не осталось сил, то ли внутри выгорело настолько, что стало всё равно.

Посмотрела на ворота, скрывающие от меня большой красивый дом, который когда-то был тем местом, где я, пусть и недолго, но чувствовала себя счастливой. Счастье — состояние души. Будет ли душа моя ещё когда-нибудь так полна им? Как знать…

Визит к Олегу я откладывала несколько дней. Да даже теперь не была уверена, что стоит вновь с ним встречаться. Один его взгляд, и моя решимость оставить все как есть, могла растаять на глазах. Рядом с ним я теряла себя, лишалась воли и сил… Будто все эти чувства он из меня вытягивал собственноручно.

Отперла небольшую калитку, вошла на территорию и снова остановилась. Я не была здесь две недели. Много это или мало? Не знаю. За это время жизнь будто ушла из этого дома. Как будто то темное, что жило внутри его хозяина, выбралось наружу и укрыло всё мрачной тенью. Наверное, мне стоило все же послушать Инну, предложившую съездить к Олегу вместо меня и собрать мои вещи. Одежда мне была не так нужна, как фотография мамы… Но я же решила быть сильной. А сильные не перекладывают свои проблемы на чужие плечи. Тем более, на плечи беременной подруги, которой в последнее время и без этого досталось больше некуда. Поставить точку в этой, так и не дожитой до хеппи энда истории, никто кроме меня не мог. Поэтому, оставив уже набравшуюся сил дочку под присмотром медсестер, я поехала к Олегу сама.