— Да, Карлевич, даже Геббельс не сказал бы лучше… вы никогда не были пустым «критикастером»,[112]и все же…

Мимо продефилировала дама в темной шляпке с вуалью, она бросила беглый взгляд на подводников и уже занесла ногу, чтобы сделать следующий шаг, как вдруг развернулась и подошла к их столику.

— Я, наверное, должна тебя поблагодарить, — прорезал барабанные перепонки знакомый металлический голос. Ройтер еще не понял, что произошло. Он только почувствовал, как бешено колотится сердце у него в груди. Он ее еще не видел, а только слышал и чувствовал. Это была Анна. За месяц до этого им во флотилию пришли по разнарядке два билета на вагнеровский фестиваль в Байройте — уникальное музыкальное событие. На такое попадают только самые-самые. Ройтер выиграл их в лотерею, и первое, что ему пришло в голову — это вовсе не он и Вероника, а Анна и Ади.

— Спасибо, — насмешливо улыбнулась она. — Ади в полном восторге. Никогда больше так не делай.

— Ади понравилось? — выдавил из себя Ройтер.

— Да, мне тоже понравилось, Рихард Краус,[113]конечно, не Вильгельм Фуртвенглер,[114]но было интересно. Вы извините, — обратилась она к Карлевитцу. — Я отвлекаю вас от важной беседы. Прошу прощения. Еще раз, спасибо. И никогда так больше не делай.

С этими словами она встала, подхватила изящную сумочку и нырнула в толпу Унтер-Ден-Линден.

Броситься вслед за ней? Найти слова? Какие слова? Да и есть ли смысл сейчас так рисковать своей репутацией перед подчиненным? Скорее всего, его порыв будет превращен в очередную неприятную сцену, где он будет снова выставлен на посмешище, а Анна в очередной раз убедится в своей способности сводить мужчин с ума… Нет. По крайней мере не сейчас…

Через полминуты от стенки противоположного дома отчалил желтый DKW-кабриолет. Ройтер невольно проводил его глазами. Взгляд упал на переливающееся черным лаком крыло R-66. Ну, что ж… не DKW-кабриолет, но ведь и не телега крестьянская… На таком можно и в Потсдам наведаться. Итак, если откажет в аудиенции рейхсминистр, то попробуем обратиться к гросс-адмиралу, а если и с ним не получится… остается… Да! Остается его несостоявшийся тесть, Демански-старший! Он ценит конкретные действия, да-да — нет-нет. А его связи это да-а-алеко не Рёстлер с его сомнительными комбинациями.

Смерти меньше всего боятся те люди, чья жизнь имеет наибольшую ценность.

Иммануил Кант

В Бресте ждало решение командования придать лодке Ройтера статус испытательно-боевой лаборатории. Логика командования была обезоруживающе откровенна. Если новые средства показывали себя хорошо — это было бы основанием включить в эксперименты и другие лодки, если же нет — то личный опыт, высококлассная выучка и «сверхнормальные» способности членов экипажа призваны были нивелировать этот досадный факт и как минимум сохранить им жизни. «Я не могу разрешить так поступать всем!» — отрезал Дёниц.

Собственно, какое все это теперь имело значение? Дедушка его сына оказался действительно могущественным человеком. Менее чем за трое суток старший Карлевитц оказался дома в окружении своих ненаглядных дочек. Более того, Демански готов был оформить документы на выезд его из страны. Но еврей отказался: «Здесь наци, но там те еще потцы…» Так, во всяком случае, это выглядело со слов его сына. Эмиграция не состоялась. Аптекарь вернулся в Дрезден на Кипшдорфер штрассе к торговле микстурами и порошками. Одного спасли. Ройтер не сомневался, что Демански бы мог спасти и Веронику, но как это сказать-то? Вот в данном, конкретном случае — как? Значит, надо было действовать самому. А самому — это… означало расстаться с Вероникой. Она не поймет. И не простит.

Помогал Дитриху… помогал… Дитриху помогал… А вот интересно, по каким-таким надобностям ездил майор в тот самый вечер? Уж не по делам ли Рёстлера? Там помог — тут помог… Интересно получается… Вокруг меня как минимум два человека поставлены Рёстлером. Один — Карлевитц, другая — Вероника… Зачем Рёстлеру надо было подпихивать ему девицу, зная о ситуации в Потсдаме? И какова функция Карлевитца? По плодам их узнаете их… Да, но плоды-то вроде бы хорошие, без гнильцы… Более преданного делу человека, чем Карлевитц, трудно было сыскать. Причем преданного именно делу, не ему лично, хотя, наверное, сейчас после истории с папашей и лично тоже. Но Карлевитца он видел под бомбами — он не предатель и не подхалим, пусть хоть и еврей. Вероника — добрая дурочка, увлеченная литературой и религией, при этом не лицемерка… Удивительное сочетание религиозности без лицемерия. От нее-то что может быть плохого? Ну, кроме тех неприятностей, которыми приходится расплачиваться за близость с женщиной вообще, триппер, так и быть, мы не имеем в виду. Мы имеем в виду всяческие косяки по службе и по жизни. От Анны, считаете, этих косяков было бы меньше? Может быть. До тех пор, пока она не решит, например, что лодке пора вернуться из похода, и ведь додумается на эту тему пойти разбираться в штаб… «Да меня не е…ут англичане!! Где мой муж!! Сколько можно ждать?» И далее в таком же духе — Унтерхорст и тот покраснеет. Какой все-таки диссонанс — сдержанный, корректный отец-аристократ и дочь-психопатка. М-да… такой вот хитрый гусь-Ганс… И вот ведь что интересно… Как можно устроиться на генеральскую должность в департаменте, которым руководит полковник?[115]

Предписание:

Совершенно секретно:

Командиру распечатать в квадрате BF 3

Задача: Испытание в боевых условиях новой самонаводящейся торпеды «Falke» (T-IV).

Настоящая торпеда представляет собой боевой снаряд с пассивной аппаратурой самонаведения (АСН), диаметр 533 мм, длина 7,2 м, скорость 20 узлов, дальность 7500 м, вес 1500 кг, вес боеголовки 274 кг.

Необходимо ответить на следующие вопросы:

1 — определить принципиальные отличия в тактике использования данной торпеды;

2 — рассчитать оптимальные упреждения, курсовые углы и т. д. — весь комплекс расчетов;

3 — при возможности определить (и описать) характерные повреждения кораблей врага;

4 — составить перечень рекомендаций для личного состава при обращении с данным типом торпедного вооружения. <…>