коровы нешорсныя;

Худы-ти хороших поглотали их.

Виночерьп-от увидял дивной сон.

65 Говорил Иосиф прекрасныя:

«Твоему сну — быть тебе повешону

Хлебодар, ведь тебе будёт выпушшону.

Семь-то коров да все голодных —

Родилсэ хлеб теперь семь годов,

70 Не родитце хлеб друга́ семь годов;

Ети коровы поглотают их —

Ети ведь хлеб съедят весь».

Скоро забречали крепки́ замки,

Кре́пки замки все у те́мници,

75 Скоро выпускают хлебодара-та,

Виноцерьпа того ево повесили.

А сказал виноцерьп-от царю-ту он:

«Есь у нас в темници премудрой сидит

Тот ли Иосиф Прекрасной-от,

80 Сны он нам россудил обе́м,

Я видел сон пречудныя —

Вышло из моря семь коров,

Сыты они хорошия,

Друго́-то семь вышло голодныи.

85 Он россудил хорошо ведь нам —

Будёт семь годов сыты́х у нас,

Будёт же семь голодныих;

Отовсюль будут люди съежжатисе».

Приказал ведь царь его выпустить.

90 Все перед глазами царю да объевил о се́м —

Про свою жону, про поганицу,

Про едаку остудьницю,

Про остудьницю, про безаконьницю.

Все ти грехи ёму да показалисе

95 Тому царю Фарафону-ту.

Тут ёго царь возьлюбил ево,

Посадил ево на свое место:

«Ты же, Иосиф прекрасныя,

Ты собирай пшеницю хлебы многия,

100 Навозите, наполните со всих городов,

На семь годов шчобы было лишного.

Ты же, Иосиф прекрасной же,

Сам ты садись, сам цари».

Ай прошло семь годов сытых,

105 Дру́го-то семь пришли голодныи;

Приежали-то со всих земель.

Приехал Ияков-от

Со своим сыном Ведиямином,

Привезьли они злата-та;

110 И наклал он им хлеба-то,

Положи́л он свою цяшу,

Положил ёму цяшу в мешок

Ис которой царь он с при́езду пьет.

Посылал он скоры́х гоньцей

115 Настыгать Иякова, Ведиамина-та —

«Ишшите у их, они похтили,

Похитили золоту́ цяшу,

Ис которой я-то с при́езду пью».

Нашли у их золоту цяшу;

120 Тут ли они испугалисе,

Пришли к царю, в но́зи ниско кланились.

Тогда Иосиф прекрасныя

Поднимает их из ног своих

Обнимает их, в уста челует же,

125 Говори он им реци, таки слова:

«Отець мой Иякове,

Всех ты благий Израиля

Я ведь твой, царь, сын,

Тот ли Иосиф прекрасной-от;

130 Отдай ты мне брата милого,

Ведиамина мне родимого».в

121. АЛЕКСЕЙ, ЧЕЛОВЕК БОЖИЙ

Ишше был Ефимьян да князь богатой.

Он охвоцёй был Богу молитьце,

Он на кажну среду, пятьницю поститце,

Он на кажну суботу прицяшалсэ:

5 Да молил Ефимьян-от себе отро́дьё,

Он не женьского полу молил, муського.

Богородиця гласом прогласила:

«Тебе полно, Ефимьян, да Богу молитьце,

Да пора тебе домой надоть возратитьце:

10 Да кнегина тебе цяда ведь спородила,

Она не женьцького полу, муська́го.

Вы зовите попов да арьхиреёв,

Нарекайте вы имя-та Олёксеём,

Олёксеём вы, Божьим Цёловеком».

15 Ишше пришол Ефимьян к себе во полату, —

Ёму кнегина-та цяда спородила

Шьчо не женьцького по́лку — муська́го.

Они звали попов, собирали арьхиреёв,

Нарекали ему имя Олёксеём,

20 Олёксеем-то Божьим Человеком.

У их стал Олёксей у их лет пети-то,

Шьчо задумал ёго батюшко в грамоте учити,

Да ёго сьвета мать-та туда же,

Шьчо ему сьвету грамота даласе,

25 Рукописаньё скоре того открылось.

Ишше стал Олёксей годов шоснадцеть,

Ишше стал Олёксей-от уж возростати,

Возростати Олёксей стал, подыматьце

Он до тех пор до своих двадцети годов.

30 Шьчо задумал ёво батюшко женити,

Да его сьвета мать-та тоже женити.

Шьчо ему сьвету женитьце ведь не хотелось,

Отця-матерь прогневить-то не захотелось.

Шьчо искали Олёксею невесту

35 По тому ли по Римскому царсву,

Отыскали Олёксею они невесту

Не простого-то роду, княженевського,

Шьчо обручную кнежну Екатерину.

Олёксею женитьце ведь не хотелось,

40 Ёму хотелось тут Богу помолитьце,

Да шьчо за батюшковы, на матушкины грехи потрудитьце.

Повели Олексея со кнежною

Его во Божью-ту церьковь веньчати,

Золоты бы им веньци да обдёржати,

45 Шьчобы́ закон им Господьней примати.

Да приходят Олёксей да со княгиной,

Шьчо с обручной с кнежиной с Катериной;

Золоты они веньци-ти да одержали,

Шьчо закон они Божей принимали,

50 Золотыма персьнями да поменялись.

А сидит Олёксей, сидит за столами;

Ишше ходит Ефимьян-от ведь князь бога́той,

Говорит Ефимьян-от Олёксею,

Олёксею он, Божью Человеку:

55 «Уж ты шьчо же, Олексей Цёловек Божей,

Ишше шьчо же сидишь да ты неве́сёл,

Буйну ты голову повесил?

Али местом тебя ли обсадили,

Али цярой тебя ли обносили,

60 Али невежа над тобой разьве насьмеялсэ,

Шьчо кнегина тебе разьве не по обыцью,

Молода-та жена не по разуму?»

Говорит Олёксей, Цёловек Божей:

«Не местом меня ведь не обсадили,

65 Шьчо не цяроцькой меня-то не обносили,

Да невежа надо мной как не надьсмеялсэ;

Не хотелось мне было женитьце,

Мне хотелось-то Богу помолитьце,

Мне за батюшков, мне за матушкин грех мне-ка потрудитьце».

70 Повели Алексея-та со кнегиной

Их во тёплу-ту спальню спать лёжити,

На хоро́шу на кисовую на кровати,

Шьчо на мякку на пуховую на перину,

Шьчо на мякки на пуховыя на подушки,

75 Под хоро́шо соболинно их одеяло, —

Богородица гласом прогласила,

’на пречистыма устами проговорила:

«Тебе полно, Олексей, спать со кнегиной!

Ты поди же, Олёксей, во Божью церьковь,

80 Ты молись, Олёксей, Богу со сьлёзами».

Да пошол Олексей-от со кровати,

Отьвязал от сибя-то он шолков пояс,

Он снимал со право́й руки золотой же перьсьтень,

Подавает свои он вешшы княгины,

85 Молодой своей жены-то Катерины:

«Уж ты гой еси, моя ты жена, кнегина!

Ты возьми мои вешшы-ти дорогия,

Ты