преобразовывать энергию. Иногда получалось хорошо, иногда — не очень. Но в целом продвигались вперед неплохо — по словам Грас.

А когда я начала уставать, она вдруг сказала:

— Последнее задание на сегодня. Теперь преобразуйте энергию Тьмы в огонь. Создайте язычок пламени!

— Это как? — удивилась я.

Видела, как Баэр непринужденно создает огонь, поджигает что-нибудь. Но никак не предполагала, что мне придется делать это на первом занятии!

— Не знаю, — хитро блеснув глазами, ответила Грас. — Вы ведь Темный маг, а не я. Выразите свое желание, попросите Тьму это сделать. Доброжелательно, конечно. Ведь это возможно. Первичная Стихия включала в себе все возможные стихии природы. Значит, и Тьма, и Свет тоже включают и могут быть в них преобразованы. Просто ваш огонь всегда будет… несколько Темным.

— Но я ведь могу обжечься! Или спалить тут что-нибудь! Мы не собирались устраивать апокалипсис на первом занятии!

— А вы создайте такой, чтобы не палил ничего. Пусть пока это будет холодный огонь. Старайтесь, моя госпожа. Если выполните — мы сможем перейти на новую ступень. И в следующий раз начнем уже более серьезные занятия.

В общем, мучилась я с этим заданием еще минут десять. Тьма над моей ладонью с легкостью превращалась в образ язычка пламени, клубилась, словно лизала дрова. А вот становиться огнем она не желала.

Но к концу я немного разозлилась и… над ладонью вдруг вспыхнул огонек, поглотив темную энергию. Совершенно не обжигал, просто парил в воздухе.

— Ой, красота какая! — обрадовалась я.

Выглядело это для меня, как настоящее чудо.

— Прекрасно! Но… да, использовать эмоции для усиления воздействия — можно. И нужно. На первый раз можно даже эмоцию гнева. Но не рекомендую увлекаться этим, если не владеете своими эмоциями в полной мере. Эмоции — тоже стихия. И подобно тому, как мы обращаемся со Стихией Тьмы — взаимодействуем с ней и преобразуем — так же вы должны взаимодействовать и со своими эмоциями. Осознавать их и преобразовывать. Не подавлять, но преобразовывать во что-то полезное. Или во что-то внешнее, вроде огня. Но преобразование в огонь может стать опасным, если вы еще не до конца контролируете процесс. Тут как раз можно спалить что-нибудь или кого-нибудь. Пока не увлекайтесь этим, — сказала Грас. — Но… Ах, моя госпожа, какая же вы все-таки талантливая! Справились и с этим заданием, я даже не чаяла! Теперь дайте огню прогореть. Не подпитывайте энергией. Пусть сойдет на нет, спалив энергию, что вы уже вложили. От вас не убудет. Кстати, сжечь энергию, если наследили — очень неплохой вариант конспирации. И мы его используем. Баэр не найдет следов вашей магии, если вы подвергли ее огню…

Я как завороженная смотрела, как горел, а потом догорал мой первый настоящий волшебный огонь. А когда он погас, Грас сказала:

— А теперь встряхните руки! Они же устали! Мы творили, мы творили — наши руки теперь крюки, такую песенку я пела Баэру, когда учила его… Он смеялся. Ах, как давно это было…

Я рассмеялась, вспомнив земное: «мы писали, мы писали, наши пальчики устали!». И в тот же момент ощутила, как сильно хочу есть.

Но перед едой я сделала обход Сада. Полюбовалась на цветок Тьмы. А возле забора застыла, хлопая глазами.

В небольшой ямке проклюнулся новый цветочек Тьмы. Я его не трогала, но, кажется, он едва-слышно позванивал.

Сердце похолодело. Неужели достаточно было одного занятия, чтобы еще один вырос? И как это скрыть от Баэра?

Но тут я рассмеялась. Плечи опустились от облегчения, и я замерла, с улыбкой глядя на прекрасный Темный цветочек.

И чего я напугалась? Конечно, показывать сама его Баэру я не буду. Не буду тыкать его носом — вот, мол, растет. Но вообще-то появление цветов Тьмы — как раз часть моего плана, часть той мозаики, что не так давно сложилась в моем коварном разуме.

Я обошла почти весь Сад по кругу. Потом села на скамейку и решила сделать еще одно «упражнение».

Во-первых, лишний раз проработала свою способность видеть и устранять проблемы Сада на расстоянии. Например, заметила, что возле дальней калитки скачут какие-то блохи, падают на листья растений, и на них остаются дырки, словно ожоги. Прислушалась к ощущениям, выяснила, что у блох сезон размножения, при этом они нагреваются, как печка. И действительно прожигают дырки.

Велела блохам идти размножаться на одно из картированных накануне растений – габерию огнеупорную. Согласно описанию, этот куст с темно-оранжевыми цветами обладал высокой огнестойкостью, мог выдерживать температуры до ста пятидесяти градусов.

А потом откинула голову назад, расслабилась и воззвала к Саду:

— Слушай, ну ты же видишь, что я люблю тебя. Может, прекратишь держать меня на привязи? Я в любом случае не оставлю тебя без ухода.

Веточки вокруг возмущенно закачались, ближайшее дерево высунуло корешок, и он мягко обвился вокруг моей ноги. «А если ты меня бросишь?!» — отчаянно закричал Сад.

— А чего это я тебя брошу? — ответила я. — Здесь моя Тьма, здесь все мои дела. И тебя я люблю, правда. Давай попробуем, а?

Я тихонько расцепила корень на ноге и очень медленно пошла к забору, где была одна из калиток. Не центральная, просто небольшой выход, которым изредка пользовался Баэр, если ему нужно было выйти из Сада пешком.

Про себя продолжала увещевать Сад.

Мой мальчик-подросток вздыхал, махал на меня ветками, напустил пару огромных бабочек, которые устроились на плечах и гладили хоботками — мол, не уходи. Но ничего страшного не делал.

Я медленно приблизилась к калитке, взялась за щеколду.

— Давай попробуем. Просто попробуем, — улыбнулась я Саду. — Я выйду буквально на три минутки. Буду стоять возле калитки. И ты сможешь затащить меня обратно, если что. Пойдет? — я выставила ладонь, предлагая Саду «ударить по рукам».

Сад молчал. Воцарилась подозрительная тишина, которую какой-нибудь Светлый мог бы назвать зловещей. Но я-то понимала, что «мой мальчик» просто думает, борется с собой.

— А я разрешу тебе вырастить на дальнем конце еще пару колючих мраковерий, — мысленно понизив голос, пообещала я.

Мраковерии — это были такие очень колючие кусты, которые мешали подходить к грядке и ухаживать за нежными бордовыми «колокольчиками», что росли там.