30 июня 2010 года. Шесть утра. Патриаршие. Я сижу на белой футболке того, который обнимает и что-то тихо рассказывает про дачу. Болтаю ногами в теплой воде и смотрю на плавающих в пруду рыб. На противоположной стороне бегают мужчины, занимаются зарядкой. А я сижу и понимаю, что даже в шесть утра, после бессонной ночи, можно быть такой счастливой! Он говорит что-то про дежавю, про пальцы и прикосновения…

Шел конец сентября 1993 года. Я выскочил из окопа и побежал изо всех сил, боясь опоздать, в сторону моста, который был линией фронта. Я бежал и никак не мог поверить, что это конец войны, конец годичной блокаде, конец обстрелам, недоеданию и всего того, что называется войной. На ходу настраивал старенький «Зенит», а не менее старенький «калаш» как никогда мешал предстоящей съемке, больно ударяя по спине. Я о ней мечтал с первого дня войны, мечтал снять встречу двух фронтов, наподобие того знаменитого кадра 1945 года, из учебника истории. И чем больше снимал свою войну, тем больше мечтал о таком кадре. И вот случилось.

Они были на танках, с абхазскими флагами, в хорошем камуфляже, не то что у нас – партизанский, не такие исхудавшие, как мы, и бесконечно родные. Я снимал с упоением, как все братались, стреляли на радостях в воздух, пили и танцевали прямо на броне, кто-то плакал от радости, все новые бойцы с обоих фронтов прибывали к мосту, и опять все обнимались, знакомые и незнакомые. Комок радости стоял в горле и дико мешал фотографировать Историю. Так закончилась война, а с ней, наверное, и окончательно молодость. А впоследствии оказалось, что пленка была бракованной, на ней виднелись только полоски с деталями кадра. Это моя незаживающая фоторана.

Мне четырнадцать лет, лето, жарко, и меня сморил дневной сладкий сон. Маме, наверное, жалко было меня будить, но – надо. И она нашла выход, включила на полную мощность радио, а там как раз передавали «Цыганские напевы» Сарасате в исполнении Леонида Когана. Я проснулась, наполненная этой божественной музыкой, раскачиваясь на ее волнах в состоянии абсолютного невообразимого счастья. Это воспоминание осталось во мне до сих пор, и как только я слышу эту музыку, я возвращаюсь в него.

Был канун 1981 Нового года, 31 декабря. Чудесным образом маме на работе распространили два билета в цирк. И вот мы вдвоем с младшей сестрой посмотрели представление, получили подарки с конфетами и стоим под цирком, ждем папу, чтобы он нас забрал домой. А у нас только появился долгожданный красный «Москвич 412», с остренькими крылышками, отцовская мечта. И вот он приехал, мы радостно прыгнули на заднее сиденье и поехали. В этот день падал снег, как на заказ, большими хлопьями, просто зимняя сказка. Остановились на светофоре, и пока ждали зеленного огонька, в меня остро, почти болезненно попало осознание того, как я счастлива, что я с папой и с сестрой вместе, дома мама и пахнет пирогами, и все живы, и такой покой под этим куполом любви. «Запомни, запомни это», – что-то говорило во мне. Мы тронулись с места, я оглянулась в заднее стекло, как будто боялась, что счастье осталось там на перекрестке, но оно уехало со мной на машинке цвета «рубин». И был праздник, и костюмы, и подарки, и гости, было тепло. С благодарностью ко всем моим родным, подарившим мне благословенное детство, к живым и ушедшим.

28 мая 1971 года. Сегодня – мой день рождения. Мы с друзьями в Киргизии, в горах, совершаем небольшой поход с группой других, незнакомых ребят. Южный, темный, звездный вечер. Вокруг множество палаток. Мы сидим у костра и поем под гитару песни Визбора. Я слышу, что ребята перешептываются: «У Кати из Омска день рождения». Некоторые куда-то исчезают, и через полчаса я вдруг вижу, как внизу, на склоне, подожженным хворостом и какими-то тряпками, выложено огромное «Катя». И я абсолютно счастлива от чувства свободы и какого-то единения со всеми, кто сейчас рядом.

Канун Нового года. Начало 80-х. Я уже не маленький, возможно, уже учусь в математической школе, но выгляжу сильно младше. Мы с родителями приехали на праздник из Москвы в Черноголовку (академгородок, расположившийся в густых еловых лесах). От автобусной остановки до дома друзей дорога идет через заснеженное поле… Тропинка – там, где был тротуар… Сквозь валящий снег чернеет силуэт леса… завораживает. И вдруг я слышу колокольчик. Оборачиваюсь… Из снежной пелены возникает белая лошадь, следом сани с Дедом Морозом, Снегурочкой и огромным мешком. Я давно знаю, что все Дед Морозы и Снегурки – актеры, но эти настолько реальны…. Сани останавливаются… Реальный Морозко из сказки Роу ступает на снег и вынимает из огромного мешка маленькую конфетку… Возможно, даже, легендарный Василек… и сани скрываются в пелене… И знаете, что случилось?.. Тот мальчишка остался… Он живет в моих стихах, сказках и фотографиях, помогает создавать и веселое, и грустное… Так что Дед Мороз тот был настоящий.

2006 год, я впервые в Киеве. Я смотрю на переливающуюся поверхность Днепра. Полная тишина, легкий, но с морозцем ветерок действует отрезвляюще. Таня держит меня за руку. «У нее всегда теплые руки, даже горячие», – думаю я. Она потянула меня в сторону маяка:

– Пошли, там красиво.

Обойдя маяк, мы остановливаемся, прислонившись к перилам, нависшим над водой. Ветерок снова дает о себе знать. Таня берет мои руки в свои маленькие ручонки, пытаясь согреть, прижимает к меховому воротничку. Я чувствую, как бьется ее сердце, смотрю в ее глаза, вижу, как они блестят, но из-за сумерек не различаю их цвета.

– Наш климат не для тебя, – шепчет Таня. – Совсем замерз.

Потом она берет меня под руку и, увлекая за собой, кричит: – Побежали, догоним ребят!..

Прощаясь, она обняла меня, я почувствовал тепло у себя на губах, время застыло, аромат ее волос и свежий ночной киевский воздух создавали сводящий с ума коктейль. Я абсолютно потерял чувство пространства и времени.

2014 год, зима, ранее утро, я еду на работу в аэропорт. В автобусе много одетых в красивые сочинские костюмы от «Боско», отовсюду слышны новости о результатах российской сборной в гонке медального зачета. Во всем чувствуется «олимпийская» лихорадка. Я смотрю в окно и думаю о планах на день. Сегодня мне предстоит снова окунуться в работу со спортсменами, делегациями, чтобы их полет из Москвы в Сочи прошел комфортно. Двадцать с лишним лет назад, будучи маленькой воспитанницей спортивной школы в небольшом российском городке, собирая и вклеивая в тетрадку редкие фотографии именитых гимнасток, я даже не могла представить, что смогу не только мельком видеть в аэропорту чемпионов, но и даже сделать что-то осязаемое для них… И пусть я не стала волонтером, но восторг и счастье переполняют!