Август 2004 года. Я диджею в легендарной «Касабланке». Меня позвали поиграть в верхнем зале ресторана, где находится бар и столики. Основной диджей играет внизу, на танцполе. Уже за полночь. Сидящих за столиками почти нет, все толпятся у бара. Девчонки уже пританцовывают. Я ставлю одну за другой зажигательные мелодии, несмотря на то, что это не танцпол и вообще надо играть вечернюю музыку. Компания молодых людей подвинула пару столиков в сторону и уже зажигает на освободившемся пятачке. Я улыбаюсь. Люблю, когда танцуют, диджей для этого и нужен. Людей наверху становится все больше, и я добавляю звука. «Там внизу уже никого нет. Все здесь!» – кричат мне мои знакомые. Они танцуют друг с другом и поодиночке, от души вскидывая руки. За ними еще танцующие и еще кто-то пришел. Я показываю бармену знаками, что нужно приглушить свет. Столики все сдвинуты в угол, у меня тут настоящее клубное движение! Я ищу песню, перебирая пальцами пластинки, и понимаю, что я сейчас просто счастлив. Прямо сейчас. От того, что все танцуют и никто такого не ожидал. Что у меня такая работа и музыка всех нас объединяет. Взбудораженные бармены еле успевают делать коктейли. Посуды не хватает. Все поют припев известного хита и двигаются в унисон. Глаза горят. Энергия через край. Я чувствую себя спасителем человечества и от этого безумно счастлив.

Я служил в армии и должен был демобилизоваться. Скажу честно: в армии я был «шланг», не воевал там особо, а что-то рисовал в штабе. Под конец службы, как положено, выполнял дембельскую, «аккордную» работу. И меня за мои «заслуги» решили демобилизовать первым.

Прихожу я в строевую часть, начальник штаба подписывает приказ. А потом говорит: «Что бы тебе сделать такое приятное – ты же так много сделал для штаба, столько всего нарисовал!» Я говорю: «Да ладно, что вы, товарищ майор». А он: «Нет, давай я тебе звание присвою».

А я был закоренелым, «идейным» рядовым – от звонка до звонка проходил с чистыми погонами.

Я говорю: «Не надо мне звания». Он: «Ну, маме будет приятно». И вписывает мне в военный билет: «Младший сержант».

И вот иду я с военным билетом, зная, что сегодня ночью сяду на поезд и поеду домой. Не иду – лечу на крыльях. И тут навстречу мне идет один прапорщик. И не просто прапорщик, а самый скандальный, самый жесткий и зловредный в нашей части – такой борец за какую-то свою правду, всем в полку плешь проел.

Останавливает он меня. «Что, – говорит, – демобилизовался, Грымов?» «Так точно, товарищ прапорщик». Он: «Можно военный билет посмотреть?» Я отдаю – пожалуйста, смотрите. Прапор открывает билет и видит, что я сегодня стал младшим сержантом – без всякого приказа по части, без соблюдения процедуры. Это ж такой повод наехать на офицеров!

Он торжественно убирает мой военный билет в свой нагрудный карман и говорит: «Никуда вы не едете, товарищ военный».

Все. Я лечу в пропасть – все мое счастье обрушилось в один момент: я уже сто раз представил себе, как поеду домой, как в поезде буду сидеть, пить чай с лимоном и смотреть в окно. Или спать до упора. И тут – такое.

Я смотрю на него. Он – на меня. Довольная морда такая. А я в тот момент в таком состоянии был – не знаю даже, как описать: я тогда все что угодно мог сделать.

Но делаю я следующее (как на духу: это пришло изнутри само собой, ни о чем подобном я не думал заранее, понятное дело) – я прикладываю руку к сердцу, смотрю ему в глаза и произношу: «Товарищ прапорщик, вы такой м***к!»

Он смотрит на меня, достает военный билет и отдает мне: «Езжай». Развернулся и пошел.

Вот тут я пережил острое ощущение счастья.

Я сказал этому человеку то, что хотел высказать ему весь полк. И уехал домой.

Конец апреля-мая 2013 года. Я еду на белом «Форде-Мустанге» с открытым верхом по трассе номер один – красивейшему, волшебному шоссе Калифорнии, соединяющему Сан-Франциско и Лос-Анджелес. Дорога идет мимо океана. Через каждые пять километров смотровые площадки – и со всех потрясающий вид. А между площадками живописная дорога в горах. На середине трассы я сворачиваю в глубь континента – от побережья в холмы. Дорога становится более заброшенная, машин почти нет. Темнеет – уже сумерки. Я еду так час, второй. Я, мощная машина, ветер в волосах и тишина вокруг. Говорю что-то вслух и вздрагиваю от того, что не узнаю свой голос. Становится совсем темно. Желтая разметка отражается в свете фар.

Тут начинается «приход». Я чувствую, что подступает такое ощущение… «Что вот она – правда. Здесь – под незнакомым черным небом на заброшенной трассе на скорости сто двадцать и в тихом реве мотора. Я здесь и сейчас, и это очень правильно. Это настоящее. Это непростительная ошибка – не побывать здесь и не почувствовать то, что чувствую я». И тут, во время всех этих раздумий, из-за гор неожиданно появляется яркая, пронзительная, круглая белая луна. И она то прячется за силуэтами деревьев и холмов (это именно силуэты, вокруг темно), то выглядывает – как в сказке. По коже бегут мурашки. Я не выдерживаю, съезжаю на обочину и записываю видеопослание друзьям.

30 декабря, за окном уже стемнело, на улице холодно и снежно, а в нашей маленькой квартирке топится печка и пахнет печеньем. Три дня назад мы поссорились. Наша первая и самая крупная ссора. Мы решили, что это конец отношениям и надо расстаться. Но впереди Новый год и мы договорились поставить на паузу. На время праздника сделать вид, что ничего не было, ведь все знают, как тяжело в Новый год оставаться одним. Наш последний новогодний подарок друг другу. Поэтому на следующий день после ссоры мы пошли и купили самую большую елку. Первую живую елку за время моей самостоятельной жизни. Сегодня утром я проводила его на работу, убрала в квартире, нарядила елку, поставила в духовку печенье, закуталась в плед и жду, когда он вернется. Впервые за долгое время мне ничего не надо делать, никуда не надо спешить. Никаких авралов, дедлайнов, заданий «на вчера». Впереди десять дней выходных и полная неизвестность. Впервые в жизни я ничего не контролирую. Не знаю, что будет завтра, и принимаю это. Не думаю о том, что было до и что будет после. Есть только здесь и сейчас, и в этот момент я счастлива…

С тех пор прошло уже много времени, произошло много всего. Нет уже той квартиры и тех нас. Но мы по-прежнему вместе. Конечно, у нас есть много дат, о которых мы помним и которые мы отмечаем как самые важные в нашей совместной жизни. Но у меня всегда будет мой секрет. День, с которого все началось…

Мне восемнадцать лет. 30 декабря. Я выхожу из университета – я только что закрыл сессию досрочно, впервые на «отлично». А еще меня в этом семестре пригласили на конференцию на Украину. А еще я начал работать на интересной работе. И еще съездил на потрясающий фестиваль с самыми любимыми группами.