– Колобок, когда придет Перец?

– Не знаю ни перца, ни соли!.. Никого не знаю!

Пащенко не выдержал, подошел к кровати и сдернул с головы наркомана одеяло.

– Слушай, поганка бледная, зря ты так разговариваешь. Я видел очень много людей, которые загнулись от ломки за четыре часа. Если хочешь быть китайским пионером, то так и скажи. Я позволю тебе самому себе создать трудность, которую ты сам же потом, рискуя жизнью, будешь преодолевать. Видишь эти наручники? Они без номера, то есть не поддаются идентификации. Еще один неправильный ответ, и я пристегну тебя к батарее. Про кляп ты уже слышал. Твой разлагающийся труп обнаружат не раньше чем через неделю. Где Перец?!!

– Будьте вы все прокляты…

– Какой пассаж, – покривился Вадим. – Ты еще руки заломи и голову закинь.

За окнами стоял предпоследний мартовский день. Несмотря на то что окна в квартире Голобокова на зиму не были заделаны утеплителем и сквозь щели в облезших рамах виднелась улица, оттуда не доносилось ни ветерка. Такое же спокойствие читалось и в лицах людей, шагавших по улице. Размеренная жизнь нормальных людей, в которой нет места наркотическим страданиям и поиску потерянных уголовных дел. На машине приедет ли Перченков или придет пешком, ему не пройти мимо окна, в которое сейчас смотрит Антон Павлович. Причин бояться у Перца нет. Об этой квартире никто не знает: разговор между ним и Голобоковым, по всей видимости, состоялся недавно; «восьмерку», стоящую за углом, никто в этом районе не узнает, так что нет сомнений в том, что долгожданная встреча скоро произойдет.

Убивая время, Антон прошелся по комнате. Обнаружив в углу ворох пустых сумок, принялся их разгребать. Он раскидал почти все, когда на самом полу увидел небольшой баул, с которым легкоатлеты ходят на тренировку – миниатюрная спортивная сумочка, в которую впритык помещаются шиповки, майка и трусы. Струге даже не задумался, расстегивая на ней «молнию».

Один за другим появлялись предметы, нахождение которых в данной квартире не объяснялось никакой логикой. Два импортных прибора, измеряющих давление, полтора десятка акций терновской обувной фабрики; маленькая хрустальная салатница и маленький мобильный телефон «LG».

– Это чье, лишенец? – спросил Антон, опять срывая с Голобокова одеяло.

– Мое!!

– Не ори, я слышу хорошо. Ну-ка, PIN-код телефона подскажи!

Вместо ответа Колобок, как крот в землю, снова зарылся в ворох постельных принадлежностей.

– Да что с тобой происходит?! – возмутился Струге и наугад врезал кулаком по одеялу. – Мы же не в милиции! У тебя здоровья на две сигаретных затяжки осталось, хочешь и его потерять?! Программу «Без протокола» смотришь? Вот такой у нас разговор и происходит!

– Не мой телефон! – Голос Голобокова раздавался, как из подземелья. – И остальное барахло не мое! Кто-то приходил – по пьяни, наверное, забыл!

Струге, посмотрев на одеяло, под которым скрывался Колобок, задумался. Отщелкнув от телефона крышку, он откинул в сторону аккумулятор и вынул свой телефон. Еще через мгновение он уже набирал номер начальника сервисной службы МТС. Телефонизация всей страны привела к тому, что мало какое преступление нынче обходится без применения сотовых телефонов. В связи с этим роль ответственных лиц компаний при проведении как предварительного, так и судебного следствия, заметно возросла. Им приходится отвечать на вопросы, кому принадлежит тот или иной телефонный аппарат, когда с него поступал сигнал на иные аппараты и когда этот телефон сигнал принимал.

– Малаенкова, пожалуйста, – попросил Антон Павлович, услышав в трубке щебетание: «Компания МТС слушает!».

– Леонид Александрович, здравствуйте. Это Струге вас беспокоит. Я могу получить у вас устную справочку? Нет проблем? Хорошо, записывайте…

Антон назвал в трубку ряд цифр на внутренней панели обнаруженного телефона и попросил узнать, кому и когда был продан телефон марки «LG» с данным номером.

Некто Малаенков перезвонил через две минуты. Его отрицательный ответ состоял в том, что названный телефонный аппарат с указанным судьей номером не значится в базе данных МТС как реализованный. Он вообще никак не значится.

Антон Павлович, отключившись, набрал номер телефона сервисного центра «БИЛАЙН». Он готов был звонить и в «СОТЕЛ», и в «СОНЕТ», если бы это понадобилось, однако разговора с начальником сервисного центра «БИЛАЙН» оказалось вполне достаточно.

Засовывая трубку в карман, Антон чувствовал, что на ладонях появляется влага. Всего минуту назад учтивый сервисный работник компании сказал: «…а телефончик реализован через один из фирменных магазинов нашей сети услуг в марте прошлого года. Абонент – Григорян Нона Рафиковна, проживающая по адресу: улица Сакко и Ванцетти, дом пятьдесят два, квартира сорок один».

– Пащенко, мы сейчас по какому адресу сидим? – Дотянувшись до лба, Антон почувствовал, что перед его глазами появляется и вновь исчезает нить той истины, которой не хватает для достижения полной победы.

– Сакко и Ванцетти, пятьдесят два, тридцать три.

Прокурор хлопал ресницами.

– А в какую квартиру ты заходил получасом раньше?

– В сороковую. – Вадим подумал. – Нет, в сороковой был ты и хотел вступить в секту «адвентистов седьмого дня». Я был в сорок первой.

– А фамилию той дамы ты спрашивал?

– А она мне нужна? И потом, я просто не успел – она торопилась. Говорит, за ней водитель приехал, и ей пора на работу.

Струге нервно рассмеялся и хлопнул ладонью по одеялу. Туда, где должно было находиться окончание спины Вити Колобка.

– Вовчик, странно, правда? В суде находится дело по факту разбойного нападения на квартиру гражданки Григорян. Один из установленных следствием преступников, находящийся по данному факту в федеральном розыске, с минуты на минуту должен принести тебе наркотики. А в квартире номер тридцать три, где проживает Голобоков Владимир Семенович – тот самый, которому один из разбойников должен принести «отраву», – я нахожу вещи с этого самого разбойного нападения. Как странно, что человек, хранящий похищенное и проживающий двумя этажами ниже потерпевшей, совершенно никаким образом не фигурирует в деле об упомянутом разбойном нападении. Вот я и думаю: если Смуглов и Перченков гладили Нону Рафиковну утюгом, а Цеба стоял на шухере, тогда кто сидел перед подъездом в машине, ожидая появления подельников? Не лохи же они, чтобы после разбоя бежать от дома на своих двоих? А я-то голову ломаю – где я этот адрес слышал! А его мне господин Балыбин в кабинете Николаева назвал.

В глазах прокурора засверкали огоньки.

– Ай-я-яй, – бросил он. – Ты посмотри, как судьбы и события переплетаются! Володька, кажется, ты попал в жир ногами. Ты зачем участвуешь в разбойных нападениях?

– Не знаю ничего!! – послышался из-под одеяла звериный рык. – Вызывайте, суки, «Скорую»!!

– А где волшебное слово? – Прицелившись, Вадим изо всех сил хлопнул ладошкой по несчастному заду Колобка. – Вот так, брат Антон. Идем, понимаешь, темными дорогами, совершенно не подозревая, где найдем, где потеряем. Вот тебе и четвертый фигурант. Интересно, какой такой следак в вашей Централке следствие проводил? Это же конченым нужно быть! Кон-че-ным! Пусть те трое даже словом не обмолвились о четвертом, но догадаться ведь можно?