В очаге обрушилась гора углей, и пламя плюнуло искрами. Гейб повернулся к озеру. Даже отсюда, даже сквозь запах дыма Эстер слышала его душок: пот, отчаяние, сожаление. И страх. Гейб боялся даже сильнее Эстер.

Сэм вошел в номер мотеля и прикрыл за собой дверь. Столько лет прошло, а ничего не изменилось. В вывеске по-прежнему не хватало буквы «Т», а крыша, казалось, вот-вот обрушится внутрь. Надпись «Мест» висела криво на одном болте, а «нет» потерялась еще, наверное, много лет назад, потому что ее никогда не использовали. Сэм вытер о штанины джинсов тщательно вымытые руки и посмотрел на припаркованные снаружи машины Шерил и Бобби. Он чуть не забрался в «Цивик» Шерил, чтобы заглушить мотор, но передумал. Мертвые не могут ответить за свои ошибки.

Ему повезло застать их здесь обоих вместе, и он здорово позабавился, когда заставил Бобби привязать Шерил к стулу, сунуть в рот носки, а потом завязать кляп, а Шерил при этом судорожно дышала. Они оба пытались бежать, и Бобби не сдался без боя: строил из себя мачо, не то чтобы мачо, конечно, но он оттолкнул Сэма в сторону и рванулся к машине, спасая свою шкуру. Не успел он добежать до двери, как Сэм вонзил ему в бедро отвертку.

– В следующий раз, – пригрозил он извивающемуся у его ног Бобби, – глотку тебе перережу. – Обернувшись к Шерил, Сэм предупредил: – Я бы тебя припугнул, но ему плевать, по ходу. Бросит тебя и спасет только свою шею.

Шерил взглянула на Бобби, ища помощи. В ее похожих на птичьи глазах читалась мольба: сделай хоть что-нибудь, вытащи нас отсюда. Сэм подошел к ней и проверил узлы. Провел окровавленным кончиком отвертки по щеке. Будет здорово, если в конце концов и на ней останется кровь.

– Туго? – спросил Сэм. – Ну-ка, подергайся.

– А ведь я мог той бабе башку прострелить, – сказал Бобби таким голосом, которого наверняка боялись многие мальчики. – Чего ты добиваешься?

– Это вам за Гейба, – ответил Сэм. – А за что еще? Ради Гейба я на все пойду. Сколько вы, кстати, бабла заработали на пацанах? Пару тысяч? Сто тысяч? Стоило оно того? Ваша жизнь не больно-то изменилась. Так и торчите в этой дыре.

С этими словами он вогнал отвертку Бобби под ребра и провернул. Бобби стал задыхаться. Попробовал встать и тут же рухнул на колено, а потом упал на пол. Шерил попыталась вырваться, но только опрокинула стул. Лежа на боку, она смотрела, как из Бобби утекает жизнь. Лужа крови, расползаясь, наконец достигла ее лица и, точно волна, прибилась к щеке.

– Убийство-самоубийство без самоубийства не обходится, – сказал Сэм. – Боюсь, эта роль за тобой. Уйдешь не лучшим образом.

Ему было интересно, быстро ли Шерил сообразила, что именно ее ждет, пока он приделывал садовый шланг к выхлопной трубе ее «Цивика» и пропускал другой его конец в окно. Тесный номер быстро наполнился выхлопным газом, и когда все было кончено, Сэм отвязал Шерил и вложил ей в руку отвертку, достал у нее изо рта носки. Он надеялся, что полиция штата окажется достаточно глупа и не заметит у нее на запястьях синяки от пут. Носки Сэм забрал, на случай, если у нее в дыхательных путях остались волокна.

Наконец он сел в свою машину, которую припарковал за мотелем.

– Еще в два места заглянем, – сказал он Кейт, болтавшей на заднем сиденье с Мартышкой. – Потом можно ехать домой.

– Тетя Эстей по Кейт скусяет?

– Тетя Эстер? – переспросил Сэм. – Кто это? Персонаж из сказки?

Кейт скривилась, готовая разреветься.

– Я же пошутил, – успокоил он девочку.

Сколько времени пройдет, прежде чем Эстер станет туманным воспоминанием? Получится ли стереть ее из памяти совсем?

Зазвонил телефон. Вэнди. Сэм выключил мобильник, вынул аккумулятор и выбросил в окно. Почти сразу же ощутил себя легче, свободнее. С Вэнди все кончено, так что ему наверняка звонила полиция. К тому же пришла пора становиться кем-то другим. Двигаться дальше.

В нескольких милях от мотеля, там, где когда-то начиналась дорога к озерному домику, он остановился у бордюра и стал всматриваться в сторону деревьев. Вскоре он разглядел заваленную снегом машину. Гейб все же приехал.

– Давай, перебирайся ко мне, – позвал он Кейт, и та полезла вперед. – Я тебя понесу, ладно? Не стоит тебе по снегу ходить, ты же в одних тапочках.

Подхватив Кейт, Сэм направился к деревьям и там встал у границы чащи. Присмотревшись, он разглядел в снегу следы.

– Тут красиво, – сказал Сэм.

Сидевшая у него на бедре Кейт кивнула:

– Кейт юбит деевья.

– Спорю, что и Мартышке они нравятся, – сказал Сэм.

– Матыске деевья навяся! – хихикнула Кейт.

– Тебе не холодно, золотко? – спросил Сэм.

Девочка мотнула головой и прижалась к нему. Сэм ощутил, как внутри разливается тепло, какого он не ощущал ни разу в жизни. Что это? Может, любовь?

– Как поступим? – спросил он. – Куда пойдем?

– Окенаиюм! – ответила Кейт.

– Хорошая идея.

Может, потом они отправятся на Карибы, или на Виргинские острова, или в Пуэрто-Рико. Весь мир – океанариум, когда живешь на острове. Пора было двигаться дальше. Исследовать новые возможности. Осталось только убрать концы.

Солнце уже миновало точку зенита. Гейб расхаживал по комнате, то и дело поглядывая на забившуюся в угол Эстер. На улице послышался какой-то шум. Или ему так показалось. Гейб выглянул наружу, присмотрелся к деревьям. В меркнущем свете весь мир окрасился в оттенки серого.

– Сэм? – шепотом позвал Гейб. Потом в полный голос добавил: – Ты?

– Он тут? – спросила Эстер.

– Нет, – ответил Гейб. – Скоро будет.

– Тогда что это было?

– Не знаю.

Гейб часто возвращался сюда в своих мыслях, и в его мечтах хижина оставалась прежней, залитой солнечным светом, поэтому он сильно удивился, увидев, как сильно тут все изменилось и как отличался зимний пейзаж от летнего. Тем не менее здесь он ощущал себя как дома. Гейбу было важно, чтобы и Сэм чувствовал то же самое. Это значило бы, что последние двенадцать лет не прошли впустую.

– Гейб, – позвала Эстер. – Я хочу есть. Скоро нам надо будет найти какой-то еды.

Гейб отдал ей последние злаковые батончики. Дрова тоже заканчивались, скоро придется выбраться наружу и поискать что-нибудь под снегом. Гейб отодрал от стены последние панели и бросил их в угли, посмотрел, как занимается огнем сухое дерево. Затем достал из сумки стопки открыток, которые забрал с кровати у Эстер. Бросил одну из них в огонь – ту, на которой был дом Эллен в Пасифик-Хайтс. Пламя лизнуло краешек карточки и поглотило ее. Гейб стал бросать в очаг остальные открытки, одну за другой. Он, как на слайдах, перебирал в уме недели, месяцы, годы жизни с тех пор, как покинул озеро. Он подумал над словами Эстер – о том, почему Сэм его выбрал. Она ведь ошибается, да?