У меня даже уголки губ дергаются слегка.

— Так и скажи, что просто захотел со мной встретиться, — фыркаю я.

— Вообще-то, Танни, это действительно так.

Неожиданный ответ.

Откинувшись на спинку, интересуюсь:

— Хотел посмотреть, что из меня выросло?

— Да.

Наверное, неловкость после своего заявления он почувствовал тоже, потому что в салоне стало тихо. Впрочем, даже если бы и не стало, мы уже прилетели: опустились на верхнюю парковку нашего дома, с которой топать до нашей квартиры было ближе всего.

— Спасибо, что подбросил, — сказала я и вышла из флайса поспешнее, чем рассчитывала.

— Танни, если я тебя чем-то обидел… — Тергран шагнул следом за мной.

— Да нет. — Я отмахнулась. — Просто у меня не совсем разговорное настроение. Сам понимаешь.

— Понимаю, — сказал он. — Номер водителя я оставил твоим сопровождающим, как только потребуется…

— Да, позвоним.

Наверное, это было не очень вежливо, но мне просто хотелось остаться одной. Еще на полпути к лифтам я поняла, что ехать к Имери было дурацкой идеей. Если Четвертый остров — скопище воспоминаний, то этот дом и подавно. Настроение у меня ухнуло ниже уровня подземки, и я с трудом справилась с желанием развернуться и позорно сбежать. Остановило только то, что бежать было особо некуда.

А Гроу, наверное, уже прошел обратный телепорт.

На этой мысли я отвесила себе пощечину и чуть ли не силой затолкала в лифт. Следом погрузились вальцгарды, и знакомой дружной компанией мы поднялись на нужный этаж. Вот и холл, в котором Мик зажимал меня у стены, в котором я ругалась страшными словами, потому что забыла дома ключи, а Леона умудрилась куда-то свалить и выключить телефон, где мы с Марром чуть не подрались из-за того, что он решил, будто мой шарф с помпонами — это игрушка.

Да, определенно ехать сюда было не самой лучшей идеей, но отступать было уже поздно, и я просто нажала кнопку звонка.

— Гар, я же тебе сто раз говорила: проверяй ключи! — рявкнула Имери, распахнув дверь.

Осеклась, замерла, глядя на меня, а потом так же резко эту дверь захлопнула. И тут же распахнула снова.

— Танни Ладэ, — язвительно протянула подруга, сложив руки на груди. — Что такого должно было случиться в твоей жизни, чтобы ты обо мне вспомнила?

За спиной мелькнул знакомый холл, где я когда-то скакала на одной ноге, потому что не получалось расшнуровать кроссовки, и тогда я сделала то, чего уж точно не собиралась делать. Проще говоря, разревелась.

— Ну, ты красотка. — Имери откровенно ухмыльнулась, зажевывая палочки с беконом огромной ложкой замороженного крема.

В ответ я запустила в нее скомканным сипроновым[1] платочком. Подруга ловко увернулась, а потом подвинула ко мне банку с кремом, из которой торчала вторая ложка. Мы сидели в ее спальне, точнее, теперь уже в их с Гарджером, которая когда-то принадлежала Леоне. Мою комнату они переделали под геймерскую: ее парень жить не мог без виртуальной реальности, и первое время я подкалывала подругу на тему, что она будет делать, если он оттуда не вернется.

В том, чтобы сидеть вот так на кровати и есть хрустящие палочки со вкусом бекона и замороженный крем, было нечто очень родное. Настолько родное, что даже сейчас, с опухшими от слез глазами я чувствовала себя несоизмеримо лучше.

— В общем, я рада, что ты восприняла мой совет насчет парня буквально и перешла к активным действиям.

— Угу. Только ничего хорошего из этого не получилось.

Имери покосилась на меня.

— У тебя сейчас соплями мозг забит, поэтому твой пессимизм мне понятен.

— Да ты что? — фыркнула я.

Поняла, что по поводу соплей она права, и потянулась за платочком, который в коробке оказался последним. Имери я рассказала все (начиная со своего устройства на главную роль, падения с балкона и заканчивая тем, что случилось сегодня). Знала, что она не спалит и что даже ее парню ничего из нашего разговора не станет известно. К тому моменту, когда я замолчала, во мне кончились и слезы и силы, а она посмотрела на меня и философски изрекла:

— Не знай я тебя так хорошо, Танни Ладэ, решила бы, что ты вешаешь мне на уши чешую, чтобы оправдаться и сохранить дружеские отношения.

Я посмотрела на нее сквозь пелену слез, пытаясь собрать мысли в кучу, а Имери добавила:

— Считай, что ты прощена.

После этого мы ржали минут пять и не могли остановиться. Потом Имери притащила снизу крем и палочки, и когда открывала крышку, ляпнула большой кусок замороженного крема на пол. Выдала такое, после чего мы продолжили хохотать до слез и только недавно относительно успокоились.

— Рассказываю, — произнесла Имери. — Твой парень сейчас в шоке от того, что случилось. Ему пять лет условно дали, спорим, ты бы тоже была в шоке.

Я выразительно подняла ложку с мороженым, и она кивнула.

— Поняла. Юмор неуместен. В общем, исходя из того, что я услышала, а услышала я немало, у вас первая семейная ссора.

— Че-го? — переспросила я.

— Семейная ссора. Это когда вы решаете жить вместе, потому что цветочки-букетики, ох-ах и трах-трах-трах, а потом выясняется, что эта скотина не может даже трусы бросить в корзину для белья, напрочь забывает о том, что вы договаривались сходить в кино, и берет билеты на матч с друзьями, а ты сидишь как дура с оплаченной бронью, заказанным на вечер столиком в ресторане и готова голову ему открутить.

— Не знаю, можно ли эту ситуацию приравнять к билетам на матч…

— Мофно, — сказала Имери с набитым ртом. — Знаешь почему? Потому что это называется притирка. Вы узнаете друг друга, вы драконитесь, потому что он любит быстро и когда ты мордой в подушку, а ты — когда медленно и с предварительными ласками.

Я запустила в нее подушкой, попала в плечо.

В ответ в меня прилетело крышкой от замороженного крема.

— Им, это серьезно.

— Разумеется, это серьезно, — невозмутимо отозвалась подруга. — Отношения — это вообще серьезно, ты не знала?

Ответить я не успела, потому что мобильник Имери взорвался какой-то очешуительно красивой и откуда-то знакомой мне музыкой.

— Да, Гар? — Голос Сибриллы перебил голос моей подруги и вытряхнул из состояния среднестатистического очешуения. — Хлеба на тосты, салат еще можно. О! И пару литров шипучки с литтоновым вкусом.