Мне кажется, единственное, чего я всегда хотела, – оказаться в объятиях удивительно сильного и страстного мужчины, каким является Эйден. Я как будто ждала этого момента всю свою жизнь.

Хотела бы я сказать, что после нашего поцелуя мы с Эйденом стали влюбленными и счастливыми, но это не так.

Почему? Потому что я – это я.

Я глупая, глупая Амелия Коллинз, которая технически даже не существует и не будет существовать через несколько недель.

Я поддалась чувствам и поцеловала Эйдена, хотя знала, что не должна этого делать (даже невзирая на то, что мне было очень, очень хорошо). Чувство вины продолжает меня преследовать, и всякий раз, когда я думаю об Эйдене, оно подкрадывается к горлу и сдавливает так сильно, что я не могу дышать. Оно обвивается вокруг сердца и медленно сжимает его, чуть ли не лишая меня жизни.

Чувства к Эйдену несравнимы ни с чем, что я когда-либо испытывала, и это потому, что я его знаю. Я знаю, кто он. Я знаю, что он ответственный, верный и умный. Я знаю, когда он пытается скрыть улыбку, или когда он раздражен, или когда он глубоко задумался о чем-то важном.

Но самое главное – я знаю его имя. Может ли Эйден похвастаться тем же?

Он не заслуживает девушки, которая постоянно лжет и притворяется той, кем она не является. Особенно той, кто без предупреждения уезжает из города, чтобы больше никогда о нем не услышать. И уж точно не той, кто подвергает его жизнь опасности, находясь рядом с ним.

Потому что на самом деле я – Тея Кеннеди, а Тею Кеннеди преследует сумасшедший, который неоднократно покушался на ее жизнь. Тея Кеннеди стала причиной ранений и убийств множества людей, а в шкафу, как напоминание об этом, у нее стоит маленькая коробка из-под обуви. Я не заслуживаю Эйдена, и он определенно должен быть с кем-то лучше меня. Я не то чтобы отрезала его от себя после той ночи в моем доме, но отдалилась от него и сделала своей миссией избегать общения с ним один на один.

Иногда я вижу его в коридоре, мы встречаемся глазами, и он начинает идти ко мне, а я как можно быстрее бегу в противоположном направлении, мысленно себя проклиная. Когда я вижу его в классе, то едва ли говорю с ним, а в обед занимаюсь подготовкой к экзаменам. Я даже начала парковаться как можно дальше от его места, чтобы мы не столкнулись на парковке. Я бы хотела сказать, что это легко, но это почти так же больно, как и чувство вины. Каждый раз, когда я вижу его, то вспоминаю, каково это – обнимать его, целовать. Но потом моя голова начинает плыть, и я понимаю, что не могу продолжать этот фарс.

В последнее время Эйден был довольно рассеянным: его отчима освободили из тюрьмы. С Эйденом и близнецами он не пытался связаться. Кроме того, на этой неделе у нас были экзамены, так что все было довольно суматошно. Было бы сложно понять, что я его избегаю.

Но Эйден не глуп. Нет, он, наверное, один из самых умных людей, которых я когда-либо встречала (ему даже удалось поднять мою оценку по математике). Я знаю, что Эйден понимает, что что-то случилось, учитывая его взгляды, которые он выстреливает пронзительными серыми глазами. Однако из-за всего остального, что происходит в наших жизнях, Эйден ничего мне не говорит.

Не успела я оглянуться, как прошло две недели. В пятницу в конце учебного дня освобождаю свой шкафчик: это последний день в школе перед зимними каникулами.

– Эй, я приду к тебе, чтобы устроить набег на твой гардероб! У тебя наверняка найдется платье на свадьбу моей кузины, которая состоится в выходные, – говорит Шарлотта, прислонившись к шкафчику рядом. – Не могу поверить, что кузина Грейс купила точно такое же платье, которое я планировала надеть, но переодеваться почему-то придется мне.

– Конечно, заходи, – отвечаю я Шарлотте. – Анна тоже захотела прийти.

– Вечеринка у Амелии? – спрашивает Ноа, как только он, Мэйсон и Эйден появляются рядом с Шарлоттой.

Первые пару дней после рассказа о нападках Дэйва и не самом благородном поступке Мэйсона отношения между Эйденом и Мэйсоном были немного натянутыми.

Эйден был зол на Мэйсона, поскольку он просил его присматривать за мной, но в итоге присмотрели за мной парни из Сильвера. Через пару дней их отношения стали напрягать всю компанию. Однажды они оба пришли в школу со свежими синяками, и напряжение резко улетучилось. Они вернулись к нормальной жизни, как будто ничего и не было, и с тех пор никто ничего об этом не говорил.

Джулиан рассказал Аннализе (которая потом рассказала мне и Шарлотте), что Мэйсон больше не мог выносить чувство вины и пришел к Эйдену домой, когда они с Джулианом занимались. Мэйсон кричал на Эйдена: «Выкинь дурь из головы и ударь меня, мать твою!», на что Эйден ответил: «Ты должен чувствовать себя виноватым, потому что Амелия не заслужила это дерьмо».

Затем произошла еще одна перепалка, которой Джулиан не захотел делиться, и ситуация накалилась. Очевидно, Мэйсон набросился на Эйдена, и они начали драться. Через пару минут они обнялись, и все трое парней пошли в дом и заказали пиццу, ведя себя как ни в чем не бывало. Мальчики такие странные.

– Вот уж точно не дождешься, – отвечаю я Ноа, стараясь не замечать пристального взгляда Эйдена. – В последний раз, когда я ходила с тобой на вечеринку, тебя отправили в больницу с сотрясением мозга.

– Нельзя повторять одну и ту же ошибку дважды! – Ноа смеется, подсознательно потирая место на голове, где той ночью ему наложили швы.

Взгляд Эйдена прожигает дыру в моей душе, поэтому я делаю вид, что очень занята конспектами на задней верхней полке.

Я предполагаю, что Шарлотта закатывает глаза.

– Никакой вечеринки. Это девичник.

– Круто! – Мэйсон улыбается. – Мы хотели пригласить вас сегодня вечером, но раз вы будете у Амелии, мы сами к вам нагрянем.

– Подожди, что?

Я автоматически поворачиваюсь, чтобы посмотреть на ребят, случайно вступая в зрительный контакт с Эйденом. Лицо его выражает привычную бесстрастность. Глядя на него, у меня появляется чувство, будто меня тошнит, будто я рою нору, чтобы заползти в нее и спрятаться на следующие пятьдесят лет.

– Куда вы собираетесь? – Аннализа подходит к шкафчику, готовая ехать со мной и Шарлоттой ко мне домой.

– На вечер кино у Амелии! Пицца за мой счет! – объявляет Мэйсон, не утруждаясь спросить меня.

– Я выбираю фильм! – вклинивается Ноа с расчетливой улыбкой.

Я быстро бросаю взгляд на Эйдена. Что, если все уйдут, а он захочет остаться, чтобы поговорить со мной наедине? В последний раз, когда мы были вдвоем у меня дома, мы целовались. Этого нельзя допустить, как бы мне этого ни хотелось.

– Ты специально притворяешься, что не знаешь значение слова «девичник»? – Шарлотта смеется, пока она, Аннализа, Мэйсон и Ноа направляются к парковке, игнорируя мои попытки протестовать.