Из груди вырвался громкий стон.

— Машенька, ну что ты такое говоришь, родная? Может,позвать тебе врача?

— Врач мне не нужен. Я не находила в себе сил сказатьправду. Но.., вы с отцом стали для меня настоящими родителями. Ближе вас у меняникого нет.

Я перевела дух и продолжила:

— Меня зовут Лена. Я была проституткой. Теперь мнестыдно за свое прошлое. Я хочу забыть его, но у меня ничего не получается,ничего.

Закрыв лицо руками, я заплакала.

— Мамочка, прости меня, если сможешь, прости, —вырвался из горла беспомощный крик. — Ты представить себе не можешь, как яхотела быть Машей! Но я Лена, Лена! — Я упала на колени и прижалась кмаминым ногам. Рыдала я так сильно, что в комнату вошел отец. Оторвав меня отматери, он уложил меня на кровать и заботливо укрыл теплым верблюжьим пледом.

— Машенька не в себе, — объяснила мама. —Смерть Вадима выбила ее из колеи. Надо бы пригласить к ней психоаналитика.

— Клава, в Москве она нашла человека, который посадилее на иглу.

— Что?! — Мама испуганно зажала ротладонью. — Виталик, ты должен с ним разобраться! — сказала она чутьпозже. — Этого выродка надо… убить.

— Он мертв, Клава. С ним разобрался Вадим.

— Я не Маша, не Маша, — опять затвердила я наодной ноте.

Мама вызвала врача, и тот, не мешкая, ввел мнеуспокоительное. Я почувствовала, как закружилась голова, и провалилась в сон.

Проснулась я рано утром. Стрелки будильника, вытянувшись водну линию, показывали шесть. Мама дремала в кресле у окна. Бедная, как онаустала… И зачем только я мучила ее своими откровениями? Кому они нужны? Ради этихмилейших людей, вытащивших меня с того света, я должна стать Машей и стану ей.А Лена? А что Лена? Лены больше нет. Подумаешь, не велика потеря!

— Машенька, как ты себя чувствуешь? — спросиламама, едва открыв глаза.

Я приподнялась на локте и с грустью посмотрела на нее:

— Я-то хорошо, мамочка, а вот ты вею ночь не спала.

— Солнышко мое, как я могла спать, если ты находилась втаком состоянии?

— Ты просидела рядом со мной целую ночь?

— Конечно, дочка. А разве могло быть по-другому?

— Но ведь ты устала! Мамочка, тебе нужно отдохнуть.

— Доченька, я совсем не устала! Я рада слышать твойзвонкий голосок!

Я бросилась к матери на шею и осыпала ее поцелуями.

— Мамочка, я в полном порядке. Я чувствую себявеликолепно!

— Ну вот и хорошо.

— Я больше никогда не пойду против воли отца, мама. Мнетак жалко Вадима. Мне кажется, он меня все-таки любил…

— Конечно, моя девочка. Ты такая красивая, тебяневозможно не любить.

— Я привыкла к нему за эти дни…

— Мы с папой не были в восторге от него, но… онпо-настоящему о тебе заботился, Маша, надо отдать ему должное, когда ты уехалав Грецию, он места себе не находил.

— Если бы Вадим остался жив, я бы обязательно нашла длянего добрые слова. — Я подняла голову и, вздрогнув, спросила:

— Мамочка, а почему мы скупимся на любовь?

— Не знаю, доченька. Наверное, человек так уж устроен.Помнишь сказку о синей птице? Дети пошли искать ее за тридевять земель, а онаоказалась дома — только руку протяни.

— А почему люди боятся настоящей любви?

— Боятся? Вот уж не знаю. Наверное, не хотят попадать взависимость.

— Разве это так страшно — попасть в зависимость отлюбимого человека?

— Да, доченька. Я люблю отца, но я… Яне состоялась какличность.

Мама достала платок и вытерла глаза.

— Мамочка, а если ты зависишь от любви, это тожестрашно? — растерянно спросила я.

— Конечно, Маша, — немного подумав, ответила она.

— Но почему?

— Потому что ничего вечного не бывает.

У любви тоже бывает начало и конец.

— Даже у самой большой любви?

— Даже у самой большой.

Мы с мамой спустились в столовую и сели завтракать.

— А что папа? Уже уехал? — намазывая хлеб джемом,спросила я.

— Доченька, ты, наверное, забыла, но сегодня наш папаименинник.

— У него день рождения?

— Да.

— А когда мы будем его поздравлять?

— Вечером, дочка.

— Сегодня вечером?

— Ну конечно! Часам к семи приедут гости.

Будет шумно, весело. Правда, папа хотел все отменить…

— Отменить? Почему?

— Потому что ты еще слишком слаба, моя деточка.

— Мамочка, не надо ничего отменять! Я прекрасно себячувствую!

— Я сказала отцу то же самое. Да и развеяться тебенужно. Так что торжество обязательно состоится.

— Доченька, доброе утро, — раздался за спинойголос отца. Он поцеловал меня в щеку и сел рядом.

— Пап, так ты сегодня у нас именинник?

— Да, Машенька.

— Тогда я поздравляю тебя!

Похлопав меня по руке, отец виновато сказал:

— Я не хотел ничего отмечать, дочка, но… Как-тонеудобно перед людьми, понимаешь?

— Понимаю, папка! Обязательно будем отмечать! —закричала я и захлопала в ладоши.

После завтрака я выбежала на улицу и увидела Толика.

— Здравствуй, Маша, — явно не собираясь уходить,поздоровался он.

— Привет, а ты кого-то ждешь? Отца?

— Нет, Маша. Я это… Я к тебе приехал.

— Ко мне?

— Ну да. Может, куда съездим?

— С чего бы это?

Вместо ответа Толик стал топтаться на месте.

Выглядел он до смешного глупо.

— А, ты решил занять место Вадима, — с издевкойпроизнесла я. — Свято место пусто не бывает…

— Маша, ну зачем ты так?