— Да ты ни на одну, ни на другую не похожа, —засмеялся Макс.

— Не важно. Главное, что это я.

Чуть позже мы распили бутылку шампанского.

Как выяснилось, день только начался. Макс взял ружье и пошелпоохотиться на уток.

— Машуль, я на часик только, хорошо?

— Иди, иди, а я пока на стол накрою. Есть хочется, силнет!

Наверное, счастливей меня не было человека на свете. Я, какптичка, порхала по дому, пела и накрывала на стол. Так, свечи стоят, шампанскоеесть, салатик, отбивные, заботливо положенные в корзинку моими родителями.

В прихожей едва слышно хлопнула дверь.

— Макс, ты уже вернулся? — закричала я и,повернувшись, испуганно застыла на месте.

Передо мной стоял Толик. Он был ужасно бледен. В руках егобыл большой пистолет.

— Толик, ты?!

— Я.

— А как ты сюда попал? На КПП ведь охранники сидят.

— Для меня никаких преград не существует. Захотел сюдапройти и прошел.

— Но нам хочется побыть вдвоем…

— Я буду третьим.

— А зачем тебе пистолет?

— Я хочу прострелить твою глупую башку.

— Зачем?

— И ты еще спрашиваешь! Ты, случайно, замуж несобралась?

— Собралась.

— А что так быстро?

— Так получилось.

— Тогда какого хрена ты мне пудрила мозги?

— Я тебе ничего не пудрила.

— Пудрила, пудрила, и довольно эффективно.

— Толик, если ты уйдешь, я забуду, что ты сюдаприходил.

— Я не уйду.

— А ты не боишься, что мой отец убьет тебя за такиешуточки?

— Ничего он не сделает. Я все равно от него ухожу Яникогда не засиживаюсь подолгу на одном месте. А наказать тебя мне хочется. Ойкак хочется.

— Но за что?

— Не люблю оставаться в дураках, Маша. Из-за тебя мнепришлось грохнуть твоего первого женишка. Зачем мне лишние конкуренты? Честноговоря, я думал, что следующим твоим женишком стану я. А ты меня так обломала…Такие вещи не прощаются…

— Так это ты убил Вадима?

— Конечно, крошка, но его смерть, похоже, тебя совсемне всколыхнула. Еще тело в морге стыло, а ты уже нашла себе нового утешителя.

— Послушай, но ты ведь погнал машину в Москву.

— Я ехал за вами. По-тихому, без фар. Оставил машину уобочины и к берегу пошел пешком.

Я даже видел, как вы трахались. А ты темпераментная, сучка.Даже слишком темпераментная…

— Ну и сволочь ты, Толик! — закричала я, сжавкулаки. — Я всегда знала, что ты сволочь! Ты все делаешь исподтишка.Буквально все.. Ты убил не только Вадима, в Москве ты убил своего двоюродногобрата! Ты убил Таньку! Скажи честно, зачем ты ее убил?!

— Откуда ты про все это знаешь?

Глаза Толика испуганно забегали.

— Я знаю все.

— Ну ты, в натуре, умеешь читать мысли, — взял онсебя в руки. — Ну ладно, скажу. Все равно ты покойница. Я убил эту дуру зато, что она каждый день уговаривала меня сдаться в милицию.

Она, видите ли, честной оказалась, как пионерка, ей-богу. Уменя не было другого выхода… А теперь я прикончу тебя, Маша, потому что ты,поводив меня за нос, собралась замуж за другого. А чем он лучше меня? Тем, чтоу его папаши деньги есть, а у меня нет? Видела бы ты его раньше! У него вообщени хрена не было. Он даже спер заначку из моего пиджака!

— Чтоб ты сдох, сволочь!

— Я-то не сдохну, сдохнешь ты. Говорят, ты уже горелаоднажды? Жаль, что сразу к праотцам не отправилась. Ну ничего, я могу исправитьситуацию.

Толик схватил меня за руку, усадил на стул и, вытащив изкармана веревку, крепко привязал к стулу.

Затем он принес из прихожей канистру с бензином и выплеснулмутноватую жидкость на ковер.

— Толик, что ты задумал? — заплакала я.

— Ничего страшного, сейчас я чиркну спичкой, и тысгоришь вместе с этим гребаным домом.

— Толик, умоляю тебя, не делай этого!

Но Толик меня не слышал. Наверное, он сошел с ума. На лицеего играла сатанинская улыбка. Из груди вырывался хриплый смех. Чиркнувспичкой, он бросил ее на пол, и ковер загорелся.

— Помогите, помогите, — отчаянно закричала я,задыхаясь от едкого дыма.

В эту минуту в комнате появился Макс. Толик не мог егозаметить, так как стоял спиной к двери.

Макс быстро вскинул ружье и выстрелил в Толика несколькораз. Затем он бросился ко мне и вместе со стулом понес к выходу. Я громкоревела и чувствовала, что в любой момент могу потерять сознание.

— Девочка моя, держись, держись, — кашляя,бормотал Макс.

У самого порога он споткнулся и упал. Последнее, что япомню, — язычки пламени, подбиравшиеся к его лицу.

С тех пор прошло более двух лет. Мы не погибли на томпожаре. Охранники заметили клубы черного дыма и подоспели вовремя. Сначалавынесли меня, затем Макса. Если не считать нервного потрясения, я почти непострадала. А вот Макс… Макс потерял зрение. Врачи говорят, что, увы, сожженасетчатка, а она восстановлению не подлежит…

Но это не важно. А главное, что Макс жив, а видит он илинет, не имеет для меня никакого значения. Мы живем в загородном доме подПитером и безумно счастливы. У нас подрастает прекрасный сынишка, которого мыназвали Виталиком. Это в честь моего отца. А еще мы мечтаем о дочке, и онаобязательно у нас появится. Просто нужно немного подождать.

Мы поженились сразу, как только Макса выписали из больницы.Свадьба была шумной и веселой, какой и положено быть настоящей свадьбе.

Но пожалуй, больше, чем свадьба, мне запомнилось рождениесына.

Беременность я перенесла очень легко, так как чувствовалаподдержку любимого мужчины.

И родила я тоже легко, даже боли почти не почувствовала.