не такую бесполезно-пафосную, как я опасался. Он просто напомнил нам, что все мы в какой-то степени — лицо страны. Что к нам, как к представителям государственной школы, а значит, в какой-то мере и самого тэрнэ, предъявляют повышенные требования. Естественно, напомнил про честь и достоинство, которые мы должны старательно блюсти, а также про славу и верность принципам. Ну а потом изящно закруглился, как-то легко и буднично поздравив нас с окончанием учебного года и сообщив, что нас уже с нетерпением ожидают родственники.

После этого ворота школы все в той же торжественной обстановке открылись, и внутрь один за другим стали заходить прибывшие навестить своих отпрысков родители. Лэн директор одновременно с этим объявил, что мы можем стоять вольно, после чего безупречно ровный слой курсантов тут же сломался. Мальчишки ожидаемо заозирались, заволновались, всматриваясь в лица приближающихся взрослых. А потом начали постепенно покидать строй, чтобы встретить родных и пообщаться в неформальной обстановке, как это, в общем-то, и задумывалось.

И только я никуда не торопился, чувствуя себя откровенно не в своей тарелке. И неудивительно — родственников в лицо я не знал, их фотографий мне, разумеется, никто не предоставил. У Эммы, к сожалению, нужной информации тоже не нашлось, поскольку тан Расхэ в свое время не посчитал нужным ее загрузить. Вот и получалось, что я даже не знал, куда смотреть и кого искать в толпе радостно кинувшихся к нам взрослых. В моей памяти даже имен нужных не имелось, что ставило меня совсем уж в дурацкое положение.

Наверное, я бы еще долго стоял, как истукан, не понимая, что делать и куда идти, но неожиданно перехватил внимательный взгляд лэна Даорна и, выругавшись про себя, нерешительно сдвинулся с места.

— Адрэа! — вдруг окликнули меня, и я, повернув голову, увидел пробирающуюся сквозь возбужденно гомонящую толпу женщину. — Адрэа, мы здесь!

А вот и лаира Вохш наконец-то объявилась… имени ее лэн Даорн мне, правда, не назвал, но думаю, будет несложно выяснить его в процессе.

Ого. Оказывается, бабуля-то у меня совсем еще не старая. Невысокого роста, с достаточно тусклой аурой, слегка полноватая, довольно броско одетая, но все же миловидная дама лет пятидесяти, которая при виде меня призывно махнула рукой и всем видом показала, что я могу подойти.

Рядом с ней стоял мужчина примерно такого же возраста. Тоже сравнительно невысокий, чем-то неуловимо на нее похожий, с такой же бледной аурой, которая позволяла совершенно точно заключить, что бабуля с дедулей у меня не маги. А также с короткой стрижкой, слегка седеющими волосами и на удивление моложавым лицом, при виде которого я недоверчиво прищурился.

Впрочем, мать у настоящего Адрэа была достаточно молодой. Не больше тридцати ей было, когда в поместье Расхэ ворвался тэрнийский спецназ. Значит, и родители у нее тоже должны были быть не старыми. То есть стоящая поодаль пара примерно вписывалась в тот возраст, который от них следовало ожидать.

— Здравствуйте.

— Надо же, — несколько нервно засмеялась бабушка, когда я подошел и по-военному отдал честь. — Всего-то три года тебя не видели, а ты теперь вон какой большой и серьезный… Адрэа, ну ты что! Не надо на нас так смотреть! Неужели ты нас не узнал?

Я со вздохом опустил плечи и позволил себе чуточку расслабиться.

— Простите. Давно просто ждал, вот и перенервничал.

— Ничего, — хмыкнул в усы дедуля и, наклонившись, ободряюще хлопнул меня по плечу. — Главное, что ты живой. Сам выбрался. Выжил. Даже вон в школу своими ногами пришел. Нам когда сказали, что ты выжил, мы ведь…

— Дасс, ну не надо, — пихнула его локтем в бок бабушка. — Зачем лишний раз ребенку напоминать? Адрэа, не стой столбом! Пойдем, покажи где ты живешь, расскажи, как у тебя дела, чем вы тут занимаетесь…

Я, перехватив еще один быстрый взгляд от подчеркнуто отстранившегося от происходящего директора, развернулся и послушно повел родственников к жилому корпусу. И не я один, кстати. После первых охов-ахов и радостных объятий многие родители захотели взглянуть, как поживают их чада, поэтому к жилому корпусу одновременно с нами двинулось очень много народу.

Как ни странно, но к некоторым ребятам не только предки, но и целые семьи приехали. К кому-то, помимо родителей, даже бабуля с дедулей пожаловали, а кто-то привез в школу и маленьких детей. Из-за этого на улице было шумно, курсанты активно делились впечатлениями, мелюзга кричала, визжала и путалась под ногами. Взрослые улыбались, активно переговаривались…

И лишь один из них вместо того, чтобы идти вместе со всеми, направился прямиком к директору.

Мужчина выглядел солидно: дорогой камзол, навороченный идентификационный браслет на левой руке, холеное лицо, широкая аура прирожденного мага, широкоплечая и на редкость крепкая фигура… он походил на медведя, которого вдруг решили малость облагородить. Да и лицо у него оказалось под стать — широкое, маловыразительное, с низко нависшими бровями и глубоко посаженными темными глазами, выражение которых мне откровенно не понравилось.

Когда он подошел к лэну Даорну и о чем-то заговорил, мне показалось, что наставнику этот человек чем-то неприятен. Нет, внешне это почти никак не проявилось, лэн директор выглядел спокойным и невозмутимым, как всегда. Спину держал ровно, с мужчиной общался на равных. Однако за последние месяцы мы с ним общались довольно тесно, поэтому у меня было время как следует его изучить. И вот такая складочка на лбу, такой характерно отстраненный взгляд я видел у него лишь тогда, когда наставнику было что-то не по нраву.

Я быстро покосился по сторонам, заметил, что поодаль от нас стоят и с явным напряжением следят за разговором оба отпрыска Босхо, машинально сравнил их ауры с аурой того здоровяка и запоздало сообразил, кого именно встретил.

Ого. Значит, это и есть тан Эранд Босхо? Глава младшего рода Босхо и полноправный хозяин одноименной провинции?

Интересно, что ему понадобилось от нашего директора? И почему он тоже выглядит так, будто чем-то недоволен?

Впрочем, разговор довольно быстро закончился, после чего наставник развернулся и спокойным шагом направился в сторону административного корпуса. Тогда как нахмуривший брови Босхо вернулся к сыновьям. О чем-то коротко с ними переговорил. А потом вдруг обернулся,