— Ну а Герард? А если он действительно погибнет? — спросил он меня.

— Решать Виму. Соня решений не принимает, ты тоже. Не вмешивайся.

Роб посмотрел на меня так, будто я его только что кастрировала.

— То есть все обязаны делать так, как велит глава семьи? — спросил он, осознавая, что это касается и его.

— Да, каждый из нас обязан, — сказала я.

— И ты считаешь, что это нормально? — Он как будто пытался достучаться до меня, но я и так прекрасно понимала, о чем речь.

— Для нашей семьи — да.

— Но это ведь совершенно ненормально.

— Я и не говорю, что мы нормальная семья. Так у нас заведено, точка.

* * *

Дело шло к тому, что мне нужно было заканчивать со всеми отношениями — романтическими и дружескими. В кругу моих друзей и знакомых не было никого, кому пришлось бы пережить то, что происходило в нашей семье — покушения, похищения, полицейские налеты, аресты. Поэтому они не понимали, как мы реагируем на все это на уровне семьи. Обычные привыкли руководствоваться стандартными правилами и ценностями. Я же принадлежала к семье с совершенно иными законами, одним из которых было то, что решения принимает Вим. Он знает, что нужно делать, а мы обязаны верить, что он справится. Чужим людям это было непонятно, и они часто оказывались не готовы к этому. Я понимала, почему это так, но спорить было бесполезно — таков был порядок.

После нескольких часов изматывающего ожидания раздался телефонный звонок. Это был Герард. Его отпустили! Его вынудили оформить долговую расписку, обязывающую Вима заплатить десять миллионов гульденов. Герард работал в игровом зале в квартале красных фонарей. До раздела владельцами этого зала были Вим и Кор. Похитители забрали наличные из кассы заведения, после чего отпустили Герарда.

Из тюрьмы Вим распорядился, чтобы Герард лично доложил о происшедшем Клепперу. Соня с Миреметом должны были прийти к Виму на свидание и рассказать все детали.

— Он хочет, чтобы я шла вместе с этим гадом! — воскликнула Соня.

— Выбора у тебя нет. Кор всегда говорит — надо включать дуру.

— Ну да, а если не буду, то могу его обидеть и добавлю Кору проблем, — сказала Соня.

— Он и впрямь пределов не знает, да, Сонь?

— Точно! Заставляет меня идти вместе с этим маньяком!

На свидании Соня сидела рядом с Миреметом. Ей было велено рассказать, что случилось с Герардом. Миремет говорил с Вимом. Скованная ужасом Соня боялась даже взглянуть на него.

По мнению Герарда, за похищением стоял Кор. Один из похитителей пробормотал: «Этот гребаный Эндстра». Эндстра по-прежнему был должен многие миллионы дружку Кора ван Эссену, и долговая расписка была, судя по всему, связана именно с этим.

Было очень похоже, что Кор пытается вытащить из Эндстра деньги через Вима.

— Страшно тебе было? — спросила я Герарда.

— Да нет, — ответил он, как обычно, совершенно спокойно.

— А мне вот было, — сказала я. — Я слезами заливалась. Чуть в обморок не упала, когда услышала, что они не прятали лица. Думала, что тебя собрались убивать. А ты?

— Мне было по большому счету все равно. Я подумал, ладно, все равно я ничего не смогу. Рад был очень, что меня из дому увезли. Боялся, что жену начнут мучить. А потом уже и не боялся.

Типичный Герард — с его всегдашним безразличием к собственной участи.

В конфликте между ван Эссеном и Эндстра Кор сыграл действительно неблаговидную роль. Герард такого не заслуживал. Он хорошо относился к Кору, всегда помогал ему, если что-то было нужно, а теперь получил такое.

Раньше Герард захаживал потусоваться у Кора, но после этого случая полностью отказался от общения. Кор попытался поговорить с ним, чтобы наладить отношения, но Герард не захотел.

— Я знаю, что это был ты, Кор. Мне нечего с тобой обсуждать, и видеть тебя я больше не желаю.

Герард стал жертвой конфликта между Кором и Вимом, поэтому он был сыт по горло обоими.

— Я хочу просто делать свою работу, и не надо меня втаскивать в ваши разборки. Вы там сами свои дела улаживайте, а меня не впутывайте, — сказал он.

Я решила, что Герард прав и организатором его похищения был именно Кор. Герард провел со своими похитителями несколько часов и прекрасно их запомнил. В подобных случаях ни один похититель не оставит заложника в живых, если только это не требование заказчика. В данном случае — Кора.

В конфликте между ван Эссеном и Эндстра Кор явно был на стороне первого, и, таким образом, они с Вимом стали противниками.

В конце 1999 года Кора выпустили досрочно, поскольку он заключил сделку со следствием в лице прокурора Тевена. Рождество он праздновал в Антверпене с Соней, детьми и несколькими друзьями. На следующий день после Рождества он вышел из-за стола, чтобы поговорить по телефону.

— Рональда ван Эссена пытались убить, — сказал он Соне, вернувшись.

Ван Эссену выстрелили в голову. Он выжил, но на всю жизнь остался в инвалидной коляске. Про многомиллионные долги Эндстра можно было забыть. Его жене не на что было купить продукты. В супермаркете она крала для мужа стейки.

Участь, постигшая ван Эссена, очень огорчала Кора. Зато Виллем Эндстра и Вим от этого только выиграли.

Знакомый Вима мог достать билеты на концерт Майкла Джексона в Амстердаме в сентябре 1996 года.

— Майке, Эви и Фрэнсис идут. Вы с Мил пойдете? — спросил Вим.

— С удовольствием, — ответила я, и мы с Мильюшкой радостно запрыгали по комнате.

Мы пойдем на концерт Майкла Джексона! Я уже пробовала купить билеты, но они были полностью распроданы за три часа.

— И как ему это удается? У него, наверное, везде есть связи, — сказала я Мильюшке.

Вим собирался заехать за нами.

Парковка «Амстердам-арены», где проходил концерт, была уже битком. Найти место сразу не получилось, и Вим помрачнел.

— Что за жопа. Вообще мест нет, — бурчал он, и настроение в машине превратилось из ликующего в напряженное.

Мы несколько раз объехали парковку, мест не было.

— Вот здесь, — сказал Вим, указывая на пространство между столбиком и новенькой «Порше Каррера».

— Не поместимся ведь, — с сомнением сказала я.

— Еще как поместимся, — заявил Вим, ловко втискивая машину на парковочное место.

— Аккуратнее с дверью, тут новенький «Порше».

— Ну что ты ноешь все время! — рявкнул он.

Я думала, что с найденным парковочным местом его настроение улучшится, но я ошиблась.

— Ты что, указывать мне будешь?