– До двенадцати, – говорит Паркер и отключается.

ОДИН ИЗ уроков, который я усвоил в Нижнем Мире, заключается в следующем: зачастую единственная разница между врагом и другом – это то, какой сегодня день недели.

Я возвращаюсь туда, где оставил «Ягуар», сажусь в него и вставляю нож в замок зажигания. Затем веду машину – сначала на запад, а потом на юг, двигаясь по тем же улицам, по которым ехал когда-то с Уэллсом. Развитый навык ориентировки в пространстве может избавить вас от многих неприятностей. Или привести к ним.

Чье место выше в пищевой цепочке? У Золотой Стражи или Национальной безопасности? Вероятно, всю ответственность за операцию берут на себя федералы, но это может быть связано с помешанными на контроле вашингтонскими бюрократами или с политиками, которые хотят, чтобы их имена упоминались рядом с подразделениями сверхсекретных служб. Желание включить в резюме работу на ЦРУ или успешно ликвидированную террористическую ячейку вполне очевидно, когда баллотируешься в президенты, но как объяснить людям, что вы управляете ангелами и агентами, охраняющими мир от порождений хаоса, прибывших с другого конца Вселенной? Поможет ли это политической карьере или приведет к тому, что вы получите шприц с торазином[107] и пожизненный запас взрослых подгузников? Интересно, что пишут в квартальных отчетах бюрократы, руководящие Стражей из округа Колумбия? Допустим, те, кто получает их доклады, знают, чем на самом деле занимается Золотая Стража. Но что говорить надзорным комитетам и бюджетным диктаторам? «Нам нужен дополнительный миллиард на оружие, которое переработает вампиров в собачьи консервы, а темных ангелов – в начинку для баварских пончиков». Представляю, какой немедленно возникнет вопрос: «Кто все эти клоуны и что здесь вообще происходит?»

Даже если то, что я узнал, правда, оно все равно похоже на шутку. Сегодня утром, до того как в «Max Overdrive» нагрянуло стадо продавцов, я прочитал в оккультной веб-энциклопедии статью про Золотую Стражу. Организация эта существует по меньшей мере с XI века, со времен Первого Крестового похода. Именно тогда британцы и французы стали впервые писать о ней.

Согласно некоторым источникам, Золотая Стража считалась отколовшейся ячейкой ордена хашашинов – религиозного братства, исповедовавшего культ убийств, что-то вроде Аль-Каиды своего времени. Если рядовые хашашины входили в политическую структуру джихадистского толка и занимались нападениями в духе «Грязного Гарри», то Золотая Стража охотилась на невидимых врагов.

Французские же хроникеры настаивали, что Стража намного старше, чем думают большинство людей. И что только ее влиянием можно объяснить тот странный факт, что некоторые из древних человеческих племен перестали гоняться за дичью вдоль Плодородного полумесяца и осели у Евфрата, занявшись строительством первых в мире «трейлерных парков». Если, как утверждает Аэлита, Кисси водились здесь от начала времен, то в этом, конечно, есть смысл. Значит, Стража существует по меньшей мере от восьми до десяти тысяч лет. Или даже дольше, если племена вступили с ними в контакт, как только вышли из Африки. И это автоматически сдвигает зарождение Стражи еще на семьдесят тысяч лет назад, если верить другому энциклопедическому сайту.

Впрочем, вернемся к первоначальному вопросу: кто главный мясоед в этой пищевой цепи – Национальная безопасность или Золотая Стража? Как правило, рулит тот, кто распределяет деньги. Парни в серых костюмах с восточного побережья, возможно, и держат сейчас банк, но мне трудно поверить, что Золотая Стража не сможет себя прокормить, если Вашингтон вдруг обрежет пуповину. За семьдесят тысяч лет в «банку из-под печенья» можно было насыпать немало вкусного.

Я ВЪЕЗЖАЮ на стоянку у ангара Стражи, и пара агентов в форме охранников поднимают руки, приказывая остановиться. Будучи высококвалифицированными профессионалами в области безопасности и обладая острой наблюдательностью, они немедленно отскакивают в стороны, заметив, что я не собираюсь сбавлять скорость. К тому времени, когда я подъезжаю вплотную к воротам ангара, останавливаюсь и вылезаю из «Ягуара», ко мне подбегают уже шестеро. У каждого по 9-миллиметровому «Глоку», нацеленному мне в голову. Ненавижу «Глоки». Парни, предпочитающие «Глоки», любят гонять на «Корветах»[108]. И не потому, что им нравятся горячие машины, а оттого, что сорок лет назад она считалась крутой, и их впечатлила фотография Стива Маккуина, сидящего в одной из них. Возможно, их отцы владели «Корветами» в молодости, пока не обрюзгли. Возможно, сын такого отца обзаводится собственным «Корветом», чтобы навсегда забыть про толстяка, который заставлял его косить лужайку, лишая радости времяпрепровождения с друзьями в кинотеатре, и позорившего его перед первыми в жизни девушками. Наличие «Корвета» у отца автоматически делало его в глазах сына тем самым парнем, который лихо гонял на нем и целовал взасос Фэй Данауэй в фильме «Афера Томаса Крауна»[109]. А если отец был крутым, значит, и они будут крутыми тоже. Вот, что означают «Глоки». Высокоточные машинки для убийств, всем своим видом кричащие, что их владельцы – папенькины сынки.

Они готовы броситься в атаку, как свирепые псы, но никто не решается спустить курок первым. На мое счастье. Я не хочу пока затеивать перестрелку. На их счастье. Я понимаю, что эти парни на службе, но сейчас я в таком настроении, что лучше меня не злить.

Двое из них разговаривают в рукава, рефлекторно кивая. Еще минута молчаливого противостояния, как в фильмах Серджо Леоне, и из склада выходит Уэллс, хлопнув дверью.

– Надо было позволить им тебя застрелить. Ты зачем сюда приехал, говнюк? Ты хоть на секунду задумался о том, что за тобой могли следить?

– Ни на секунду.

Он кивает своим людям:

– Заведите его внутрь.

– Я хочу говорить с тобой, а не с твоими бойскаутами.

– А я вообще не хочу с тобой говорить. Заткнись, пока не окажемся в безопасном месте.

Я затыкаюсь. Хватит с меня врагов. По крайней мере, тех врагов, которые не хотят, чтобы я стал для них бо́льшим другом, чем они стали для меня.

Мы проходим через электрическое желе охранного барьера и оказываемся в рабочем цеху. Внутри все по-другому. Как в Вегасе четвертого июля. Свет, шум машин, гул голосов, искры от сварочных работ, похожие на фейерверки. Солдаты Золотой Стражи пробуют новое оружие. Одни механизмы выглядят как модифицированный огнестрел. Другие – как металлические паразиты, присосавшиеся к спине и обвившие руки и талии. В другом конце ангара готовят боевые машины. Аэлиту я не вижу, впрочем, у нее нет ни одной причины желать со мной встречи.

– Мы сейчас заняты, так что говори быстрее, – велит Уэллс.