В 1850 году Амброзий Скилицци, грек по происхождению, служивший в русском консульстве переводчиком, заявил, что обнаружил под мечетью потайной склеп, где видел хрустальный саркофаг, в котором лежала мумия в золотой диадеме. Все попытки подтвердить достоверность его слов провалились. Вероятно, это была лишь одна из многочисленных легенд, существующих вокруг знаменитого императора[333].

Мечеть Наби Даниэль, Александрия. 1905

Источник: Chronicle/ Alamy

Склеп в мечети Наби Даниэль, Александрия

Источник: Chris Naunton

В 1865 году Махмуд-бей эль-Фалаки, придворный астроном османского наместника в Египте, составил карту Александрии. Сделал он это в ключевой исторический момент: город стремительно расширялся на восток от стен старого города тулунидов в сторону тех районов, которые были присоединены в годы правления Птолемеев, римлян и византийцев, поэтому многое из того, что наблюдал эль-Фалаки, могло в скором времени исчезнуть. На следующий год он начал проводить раскопки, чтобы попытаться описать древний город в нескольких его воплощениях.

На момент, когда эль-Фалаки составлял свою карту, Александрии было уже более 2000 лет. Со времен своего расцвета город значительно уменьшился в размерах, хотя при Птолемеях и римлянах затмить его размеры и богатство мог только сам Рим.

После того как мусульмане захватили Египет в 641 году н. э., новой столицей стал Фустат, ныне район Каира. В результате богатство Александрии резко пошло на убыль. Бо́льшую часть камня, из которого была построена Александрия, использовали для возведения оборонительных сооружений вокруг города в раннем Средневековье. Но еще больше материала было вывезено для строительства новой столицы и других городов, находящихся далеко, например Самарры (Ирак) и Стамбула[334]. В результате этого территория Александрии сократилась и к началу средневекового периода занимала лишь небольшой участок земли у Гептастадия. Дамба к тому времени заилилась, поэтому ее активно надстраивали, а в 881 году по приказу Ахмада ибн Тулуна возвели там защитные стены. В османский период центр города окончательно сместился к Гептастадию, и его древняя часть была практически заброшена.

Современная Александрия раскидана на территории, освоенной в разные исторические периоды. Однако до того как город получил новую жизнь во второй половине XIX века, гораздо бо́льшая, чем сейчас, часть древних районов была доступна для исследования. Можно было увидеть руины древних улиц, городских стен, резервуаров для воды, кладбищ и монументов, на месте были даже несколько колонн, которые стояли когда-то вдоль основных улиц, идущих по осям запад — восток и север — юг. Там, где в древности находились два главных городских храма, сохранились два монумента: на месте Серапеума возвышалась колонна Диоклетиана, а на месте Цезариума — два обелиска, известные как Иглы Клеопатры. Теперь эти памятники находятся в Лондоне и Нью-Йорке[335].

У эль-Фалаки не было возможности организовать полномасштабные раскопки, и он мог работать лишь на поверхности — там, где это позволяла современная застройка. С таким же успехом хирург мог бы проводить операцию, глядя на пациента в замочную скважину. Задача по расшифровке плотной стратиграфии и разграничению слоев, сформированных при Птолемеях, римлянах и арабах, была слишком трудной для него, особенно в части составления плана улиц и внешних стен. Археология как наука еще не существовала в то время, так что, учитывая все вышесказанное, нельзя в полной мере полагаться на составленную эль-Фалаки карту. И хотя более поздние раскопки подтвердили многие из его выводов, ученый прекрасно осознавал ограничения, присутствовавшие в его работе[336].

Эль-Фалаки удалось нарисовать примерную схему города, определить расположение основной улицы, шедшей с востока на запад и носившей название Канопский проспект (он обозначил ее «L1»). Астроном также вычислил, где находилась вторая главная улица, построенная на оси север — юг и уходившая от моря, начинаясь у основания мыса Лохиада и заканчиваясь у озера Марьют (ее ученый обозначил как «R1»). Считалось, что Сема находилась на пересечении этих двух улиц. Вероятно, Канопский проспект проходил там, где сейчас расположена Шария эль-Хоррея (улица Свободы), а вот контур второй улицы определить сейчас намного сложнее.

Помимо R1 эль-Фалаки также идентифицировал улицу R5, самую большую из тех, что пересекали Канопский проспект. И поскольку мечеть Наби Даниэль была расположена в том же районе, он решил, что ее построили на месте Семы[337]. Не он один искал там царское захоронение. Позже его примеру последовал итальянский археолог Эваристо Брешиа, бывший вторым директором Греко-римского музея в Александрии, но и он не смог найти никаких свидетельств, что на этом месте когда-либо существовала древняя царская гробница[338]. Брешиа, его предшественник Джузеппе Ботти и преемник Ахилл Адриани были первыми, кто провел научные исследования в Александрии. Они обнаружили кладбища времен господства Птолемеев и римлян в нескольких районах города, в том числе Анфуши, Шатби, Ком-эш-Шукафа, Хадра и Мустафа Паша[339].

Карта Александрии, автор Махмуд-бей эль-Фалаки

Источник: from Mahmoud Bey El-Falaki, Mémoire sur l’Antique Alexandrie, 1872 (Copenhagen)

В 1907 году Брешиа нашел несколько гипсовых плит, лежавших на римском католическом кладбище Терра Санта в районе эль-Ибрагимия, недалеко от побережья к востоку от мыса Сильсила. О своем открытии он сообщил только через семь лет, упомянув о плитах в путеводителе по древним местам Александрии, но, вероятно, сам Брешиа полагал, что находка не заслуживает дальнейшего исследования. Сменивший его Адриани думал иначе и в 1936 году продолжил раскопки.

Адриани обнаружил большой прямоугольный колодец и предположил, что массивные, отлично отполированные гипсовые плиты составляли пол монумента, стоявшего там когда-то. В конце концов Адриани реконструировал гробницу, выполненную в македонском стиле, в которой, по мнению ученого, были два помещения, а также храмовый фасад. Если ее воздвигли в начале периода правления Птолемеев, о чем свидетельствовал стиль архитектуры, то находилась она в районе восточной городской стены, возможно даже за стеной — немного дальше к востоку от того места, которое Зиновий называл «серединой города» и где, по его словам, располагалась Сема. Все указывало на то, что гробница принадлежала высокопоставленному македонянину, жившему в начале птолемеевского периода[340].