Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужественная борьба Х. Г. Раковского на заседании конституционной комиссии 14 июня 1923 г. была его последним публичным, хотя и негласным, антисталинским выступлением во всесоюзном масштабе в качестве главы украинского правительства.
В конце июня 1923 г. Х. Г. Раковский выступил с докладом о работе комиссии по национальному вопросу ЦК РКП(б) на пленуме ЦК КП(б)У. На пленуме и после него председатель СНК УССР продолжал отстаивать свои взгляды о необходимости предоставления большей самостоятельности союзным республикам. Но поддерживало его все меньшее и меньшее число партийных работников. Секретарь ЦК КП(б)У Э. И. Квиринг сообщал в Москву, что Раковский «повторил все аргументы, высказанные на пленуме. Пленум же остался при своем мнении».[483]
Вскоре последовала кара – устранение с поста председателя Сов наркома республики. Не располагая еще полной диктаторской властью, Сталин не был в состоянии добиться репрессии в полном смысле слова, но, несомненно, уже тогда занес Раковского в свой «черный список». «У Сталина хорошая память, и он никогда никого не прощает», – писал как раз применительно к событиям 1923 г. бывший технический секретарь Политбюро ЦК РКП(б) Борис Бажанов, позже бежавший из СССР.[484]
В особенности же Сталин не прощал критики в свой адрес, не терпел людей самостоятельных, не нуждавшихся в его указаниях, сохранявших независимость суждений, основанную на высокой культуре, знаниях и богатом опыте. А именно к таким деятелям относился Х. Г. Раковский. Летом 1923 г., то есть именно тогда, когда последовала первая кара в отношении Раковского, на даче Сталина в Зубалове, недалеко от станции Усово под Москвой, в беседе с Каменевым и Дзержинским подвыпивший будущий «вождь» заявил: «Самое лучшее в жизни отомстить врагу: хорошо подготовить план, нацелиться, нанести удар и… пойти спать».[485]
Другие же деятели проявляли циничную «проницательность» и «понятливость». М. Кольцов будто бы рассказывал в узком кругу, что вскоре после организации им журнала «Огонек» он был вызван на Старую площадь (журнал был создан в 1923 г., но вызов имел место уже в 1924 г., после смерти Ленина). В беседе наедине генсек похвалил новое издание и тут же заметил: «Но у некоторых товарищей членов ЦК есть мнение, что в журнале замечается определенный сервизм». Кольцов сразу же сообразил: журнал опубликовал большую подборку о председателе СНК СССР «День Рыкова». Упущение быстро исправили, ближайший номер вышел с портретом Сталина на всю обложку.[486]
Раковский же сохранял полную самостоятельность и личную независимость, за что и понес первую, пока еще весьма относительную, кару.
Устранение Х. Г. Раковского с поста главы украинского правительства сопровождалось перемещением его на дипломатическую работу.
Собственно говоря, это перемещение вроде бы не было лишено логики. Проявивший уже высокие качества дипломата, Х. Г. Раковский получил назначение на ответственную дипломатическую работу – заместителем наркома иностранных дел СССР и полномочным представителем СССР в Великобритании. Но при этом надо иметь в виду два важных момента. Во-первых, назначение заместителем наркома было произведено для того, чтобы не столь явно ощущалось значительное служебное понижение бывшего главы правительства второй по масштабам и по значению союзной республики, обладавшего даже большим весом, чем руководители правительства РСФСР, находящегося в Москве, прямо «под союзным правительством» и в значительной мере бывшего лишь номинальным. Реально же Раковский не исполнял функций заместителя наркома ни одного дня. Во-вторых, назначение полпредом состоялось в то время, когда между Великобританией и СССР не было дипломатических отношений и перспективы их установления оставались туманными. Само назначение было поначалу фикцией, и только развитие событий превратило его в реальность.
В начале июля 1923 г. за рубежом появилось сообщение о том, что нарком внешней торговли Л. Б. Красин, по совместительству занимавший пост полпреда (фактически официального агента) в Лондоне, выехал в Москву с намерением добиваться освобождения от этого поста, о чем сам заявил в преддверии отъезда корреспонденту газеты «Накануне». Действительно, через несколько дней последовало сообщение об освобождении Красина от дипломатического поста.[487]
Слухи о назначении Раковского стали появляться в зарубежной печати за несколько месяцев до того, как оно стало фактом. Очевидно, имела место намеренная утечка информации, ставившая одновременно две цели: прощупать мнение британских кругов о возможном появлении Раковского в Лондоне и поставить самого Христиана Георгиевича перед дилеммой – прекратить конфликт со Сталиным и остаться на Украине или отправиться в зарубежную «ссылку». Иначе говоря, само распространение слухов было в отношении Раковского ультиматумом. Еще 6 июня Красин писал жене из Москвы: «Мало еще кого успел повидать и по своим личным делам ни с кем не говорил. Но уже окончательно решен вопрос о назначении в Лондон Раковского и даже есть надежда, что оно будет принято в Лондоне. Об условиях работы сказать что-нибудь трудно, положение очень неопределенное, по-настоящему никто не знает, кто именно хозяин положения». Впрочем, тот же Красин через месяц писал о предстоявшем событии в несколько ином тоне: «Назначение Раковского, по рассказам, вызвано главным образом желанием избавиться от него на Украине. Вопрос теперь только, дадут ли ему англичане agreement;[488] об этом, когда узнаешь, напиши (через курьера)».[489] Видимо, невольно (особенно это касается первого письма) Красин был использован для распространения слухов.