В связи с тем, что косвенный ультиматум не подействовал, во второй половине июня 1923 г. правившая группа перешла к действиям. На заседании коллегии Наркоминдела 20 июня нарком Чичерин при обсуждении вопроса о полпреде в Лондоне назвал кандидатуру Раковского, которая была безусловно предварительно согласована на самом высоком уровне.[490]

За перипетиями, связанными с назначением советского полпреда, внимательнейшим образом следил Форин Офис – британское министерство иностранных дел. Информацию о Раковском британские власти получили и по линии разведки – Сикрет интеллиджент сервис. В ней было немало надуманного: прогерманская ориентация Раковского, обвинения его в культивировании украинского национализма и т. д. Но основные выводы были довольно точными: независимость взглядов Раковского привела к его столкновению с диктатом Кремля; нет данных о том, что он когда-либо был замешан в антибританской деятельности. Особенно важным было предположение, что, в отличие от Красина, слепо следовавшего директивам Москвы, Раковский будет выражать свою точку зрения на многие вопросы внешней политики СССР.[491]

Решение о назначении Раковского заместителем наркома иностранных дел и полпредом в Лондоне первоначально было принято Политбюро 21 июня.[492] Наркоминдел, однако, настаивал на том, чтобы он также стал торговым представителем. 6 июля Чичерин напомнил Сталину, что, когда Политбюро решало вопрос о назначении Раковского полпредом в Лондон, вопрос о том, будет ли он возглавлять торгпредство, оставался открытым. Сегодня, продолжал Чичерин, коллегия НКИДа с участием Зиновьева и Раковского единодушно пришла к выводу о необходимости соединить в одних руках оба поста. Чичерин заключал: «Отделение торгпредства от полпредства поставило бы тов. Раковского просто в смешное и глупое положение, более декоративное, чем реальное».[493] 7 июля телефонным опросом членов Политбюро Раковский был назначен и торгпредом в Великобритании. 9 июля таким же опросом по телефону был признан необходимым «немедленный отъезд т. Раковского в Англию».[494]

14 июля последовала публикация постановления ЦИК СССР по этому вопросу. Обо всем этом ни с самим Раковским, ни с высшими государственными органами Украины не консультировались. Свидетельство этого – факт, что лишь в день публикации названного сообщения, то есть постфактум, Президиум ВУЦИКа дал согласие на назначение: «принимая во внимание чрезвычайную важность авторитетной защиты политических и экономических интересов СССР в Англии», и освободил его от обязанностей председателя СНК Украины.[495]

Раковский воспринимал свое назначение в Лондон как наказание, не скрывал этого, а открыто объявил в письме Сталину с копиями членам ЦК, ЦКК РКП(б) и Политбюро ЦК КП(б)У от 18 июля 1923 г., в котором определил назначение в Лондон как предлог для снятия с работы на Украине, ясный не только для него одного: «Впрочем, особое отношение ко мне товарищей, руководящих Политбюро ЦК, выявилось гораздо раньше. Особенно оно стало очевидным для членов нашей организации на Украине, а также для некоторых членов организации в России во время XII партийного съезда… Мое назначение в Лондон является продолжением той тактической линии, целью которой является ликвидация меня как партийного и советского работника. Я не знаю, насколько в интересах партии устранение от непосредственной советской и партийной работы товарища, который уже больше 30 лет находится в рядах активного авангарда международного рабочего движения. Об этом я не могу судить, так как речь идет обо мне, но как общее положение я считаю необходимым в назначении и перемещении исходить исключительно из соображений делового и партийного фактора».[496] Раковский был здесь прав во всех отношениях, в том числе и в том, что причины снятия его с работы на Украине ясны были не только для него самого. Такого же мнения придерживалось британское внешнеполитическое ведомство. В начале августа 1923 г. в Форин Офис был подготовлен доклад в связи с назначением Раковского полпредом в Англию, где было сказано: «Главной причиной назначения Раковского было желание избавиться от него. Чтобы план поглощения (Украины. – Авт.) удался, нужно устранить Раковского».[497]

Через несколько лет находившийся в ссылке Раковский поделился с навестившим его американским журналистом Луисом Фишером: «В 1924 году (то ли Раковский оговорился, то ли Фишер напутал, ибо речь шла о 1923 годе. – Авт.) из меня сделали дипломата не потому, что я мог иметь для этого какие-то данные, а потому, что я был в оппозиции».[498] В исследовании, вышедшем через много лет, Л. Фишер совершенно определенно указывал, что Раковский был отправлен в «ссылку» в Лондон, правда ошибочно утверждая, что это было сделано, так как он был сторонником Троцкого[499] – к антисталинской оппозиции дипломат присоединится только в 1927 г., и об этом мы еще расскажем подробно.

23 июля была выписана верительная грамота ЦИК СССР № 2, удостоверявшая, что Х. Г. Раковский является заместителем народного комиссара иностранных дел и полномочным представителем СССР в Великобритании.[500] 27 июля он участвовал в заседании Политбюро ЦК РКП(б), на котором выступил по вопросам, связанным с международными делами (о назначении уполномоченных НКИД в союзные республики, о Китайско-Восточной железной дороге, о правах иностранных граждан на территории СССР). Но основное внимание было уделено возможным предстоящим переговорам с Великобританией о взаимных претензиях. Раковскому было поручено «по ориентировке в экономическом и политическом положении Англии» войти в Политбюро со своими предложениями.[501]