лишним ребят, которые должны были танцевать, но и установил в парке свою акустическую аппаратуру, чтобы «Tubthumping» можно было слушать на ужасающей громкости.

– Мне нужно купить немного сыра, крекеров и яблочных слайсов, – произнес Сэм, вводя список в свой телефон. – Что-нибудь, что едят и дети, и родители. Наверное, еще воду и Capri Sun[76].

– Убедись, что будет Pacific Cooler[77], – произнесла я, усаживаясь в кресло за своим столом и открывая ноутбук. Доктор Нильссон обещала к сегодняшнему дню подготовить комментарии к моей последней главе, и я надеялась, что у меня будет возможность взглянуть на них до начала всех этих празднеств.

– Фиби, – проговорил Сэм. – Я много лет работаю с детьми. Поверь, я знаю о превосходстве Pacific Cooler.

Он подошел сзади, поцеловал меня в макушку и ушел, оставив наедине с электронным письмом доктора Нильссон и Ленор, которая, похоже, привыкла находиться со мной в одной комнате. Я перевернула пустую коробку на бок: кошке нравилось залезать в нее и вылезать оттуда, чтобы в конце концов улечься отдыхать.

– Давай посмотрим, что у нас тут, – обратилась я к Ленор, открывая электронное письмо. Я не могла отрицать, что до появления животного разговаривала сама с собой, но ее присутствие определенно служило оправданием, все выглядело так, будто я беседую с ней.

Доктор Нильссон начала с того, что знает от доктора Блейка о моем согласии пройти собеседование, чему она очень рада. Затем она поделилась своим мнением о главе, посвященной «Хладнокровному убийству», и у меня кровь застыла в жилах. Фразы вроде «не самая лучшая ваша работа», «бессвязная и бессвязно написанная» и «нуждается в более глубоком изучении» промелькнули у меня перед глазами еще до того, как я смогла заставить себя прочитать весь текст от начала до конца.

Я дважды щелкнул мышью по файлу, чтобы прочитать все комментарии, и от огромного количества красного у меня на глаза навернулись слезы, то ли от стресса, то ли от резкого свечения моего ноутбука. Имелся и положительный комментарий, хотя доктор Нильссон, как правило, была довольно резка – оценка «хорошо» округлыми буквами рядом с единственным пунктом дорогого стоила. Но в основном я наблюдала перечеркнутые абзацы или просьбы предоставить дополнительные доказательства из текста оригинала. В самом конце она добавила еще один комментарий:

«Как чисто литературный анализ текста, это неплохо. Но вам не удалось установить необходимые связи с теорией и культурным контекстом, которые позволили бы поднять его до риторического анализа на уровне докторской диссертации. Вы на финишной прямой – не позволяйте себе сбиться с курса».

От этих слов у меня засосало под ложечкой, и это ощущение не проходило, пока я собиралась и во время ланча с Шани, хотя я изо всех сил старалась выглядеть счастливой. Она была так рада моему приглашению и призналась, что всегда считала, что нам следует чаще видеться. В результате я почувствовала себя виноватой за то, что мне никогда не приходило в голову пообедать с Шани, пока мой брат не попросил меня об этом. Она действительно была милым человечком, с ней было интересно общаться, она рассказывала много историй о своей работе в больнице или о том, как часто мой брат вел себя как идиот.

«Этот идиот сделает тебе предложение меньше чем через час», – хотелось сказать мне, и я была очень горда собой за то, что сумела сохранить все в тайне. Если бы я сорвалась в последнюю минуту, никогда бы себе не простила.

Предполагалось, что я заеду в парк под предлогом, что помню его с детства и просто хочу заглянуть и прогуляться по аллее воспоминаний. «Но раньше там не было ничего, кроме деревьев и пары скамеек, – написала я Коннеру. – Почему меня должно волновать, что теперь здесь обустроили игровую площадку?» На что он ответил: «ШАНИ ЭТОГО НЕ УЗНАЕТ, НО ОНА ПОВЕДЕТСЯ НА ЭТО НОСТАЛЬГИЧЕСКОЕ ДЕРЬМО, ПРОСТО СДЕЛАЙ ЭТО, ПОЖАЛУЙСТА!» Яркая иллюстрация того, стал ли он более расслабленным перед второй попыткой.

Тем не менее я чувствовала себя чертовски неуютно, когда, проезжая мимо парка, в последнюю минуту направила машину к нему.

– Надеюсь, ты не возражаешь? – уточнила я. – Мне нравилось это место, когда я была ребенком, и вдруг захотелось на него посмотреть.

– Круто, – ответила Шани. – Коннер никогда не упоминал об этом. Он сказал, что ты иногда водила его на игровую площадку в другом районе, пока кто-то не спросил тебя, живешь ли ты там.

Я совершенно забыла об этом случае, но теперь воспоминания нахлынули на меня волной.

Когда Коннеру было четыре или пять лет, а мне соответственно одиннадцать или двенадцать, я взяла его с собой на маленькую детскую площадку у соседнего дома. Там имелись только качели и очень небольшой игровой комплекс. Это было в довольно новом районе, где деревья росли не слишком густо, так что к тому времени, когда мы возвращались домой, Коннер неизбежно обгорал на солнце и, вероятно, был обезвожен, но он все равно каждый раз умолял меня взять его с собой. И вот однажды какой-то случайный взрослый спросил меня, там ли мы живем. Мое лаконичное «нет» было честным ответом и в то же время служило попыткой защититься: разумеется, я не собиралась рассказывать постороннему, где живу.

– Тогда вы не можете здесь играть, – заявил тот человек таким серьезным тоном, словно поймал нас на магазинной краже. Если бы я могла вернуться в прошлое, я бы подумала: «Почему, черт возьми, мы не можем?» – и продолжала бы водить Коннера туда каждый день, пока кто-нибудь насильно не выдворил бы нас оттуда. Но в то время это напугало меня настолько, что заставило держаться подальше.

Подобные эпизоды постоянно удивляли меня напоминанием о том, что было время, когда мы с Коннером были близки или, по крайней мере, я много заботилась о нем. Но сейчас у меня не было времени зацикливаться на этом. Мне нужно было оставаться сосредоточенной.

Сегодня на площадке играла куча детей – больше, чем по моему представлению участвовало во флешмобе, – и мои ладони уже так вспотели, что мне пришлось вытереть их о джинсы.

– Все выглядит так, как ты помнишь? – поинтересовалась Шани, когда мы подошли к парку.

Акустическая аппаратура Сэма уже была установлена рядом с крытым навесом, где вокруг нескольких столиков для пикника тусовалась группа людей – вероятно, родители. Я заметила на столиках Capri Sun.

– Э-э, – протянула я. – Не совсем.

Мы с Шани должны были дойти до определенной отметки, чтобы включилась музыка и начался танец. Я предполагала, что Сэм захочет проконтролировать все сам, поскольку это была его аппаратура, но он, должно быть,