к школьному врачу. Они принялись ухаживать за бессознательной девочкой и пытались успокоить расстроенных учеников.

– Все в актовый зал! – наконец объявил директор. – Есть кое-что требующее прояснения!

Школьники подчинились требованию и потихоньку тронулись в путь. Мы шли молча. Эмоции бурлили, мысли проносились в голове. Мной овладел ужас, и боль почти поглотила меня. Никогда бы не подумала, что Найт… Я не могла закончить эту мысль. Постоянно вспоминала его улыбку, голос, прекрасные глаза. В нём никогда не было ничего плохого. Он всегда находился рядом со мной, помогал и защищал меня – неужели всё это просто ложь?

В то же время я очень боялась. Но не конца, грозившего всем нам, а того, что радримы поймают его, потому что знала, что его тогда ждёт. У меня почти разбивалось сердце при одной мысли об этом.

Я просто не могла поверить, что он когда-нибудь что-нибудь сделает с нами. Однако он только что убил Фэйт, поджёг её на глазах у всех нас…

Мне стало плохо… Почему я ничего не заметила? Может, просто не хотела видеть, что внутри него дремлет что-то другое? Я сжала кулаки и попыталась сдержать слёзы. Я потеряла Найта… Все мои мечты и надежды рухнули, и моё сердце разбилось на осколки.

Через несколько мгновений господин Сифар поднялся на трибуну.

– Мы все тяжело потрясены сегодняшними событиями. Никто из нас не ожидал ничего подобного. К сожалению, должен признать, это наша ошибка. Мы проявили неосторожность, это единственная причина, по которой это произошло. Однако будьте уверены: Окказус не ускользнёт от нас! – Он угрожающе поднял кулак, на его лице читалась решимость. – Радримы уже ищут его и сделают всё необходимое, чтобы уничтожить. Поскольку каждый предмет, связанный с Найтом Рейхенбергом, представляет потенциальную угрозу, мы договорились уничтожить всё, что принадлежит ему. По этой причине радримы начали обыскивать комнаты. Пожалуйста, сотрудничайте с ними. Помогайте чем можете и не скрывайте никакой информации, какой бы малой она ни была.

Я испугалась. Они заберут у меня всё, что осталось от него. Внезапно эти вещи показались мне очень ценными, и я знала, что сделаю всё, чтобы не потерять их. Я предпочла бы вернуться в комнату прямо сейчас. Найта у меня уже отняли, и я не могла допустить, чтобы они забрали и мои последние воспоминания о нём.

– Если вы знаете что-то о Найте Рейхенберге, пусть даже незначительное, сообщите об этом, потому что это может оказаться важным, – сказал господин Сифар. – Кроме того, вместе с радримами мы решили, что уже сегодня вечером все школьники вернутся в свои семьи. Школу закроют на время расследования. – Он оглядел толпу. – Наш мир долго боялся этого дня, и вот он настал. Я ожидаю, что вы все встретите его с мужеством. Будьте готовы ко всему и сохраняйте спокойствие. Мы сильны и сможем уничтожить эту угрозу!

С этими словами он развернулся и ушёл со сцены. Ничто больше не держало меня на месте, и я вскочила, чтобы поспешить в нашу комнату. Мои подруги последовали за мной.

– Что ты задумала? – спросила Тандер.

– Я не могу позволить им забрать у меня всё, – объяснила я.

– Я понимаю, что ты обижена и расстроена, но ты должна понять, что он… он Окказус. Найта на самом деле никогда не существовало, – сказала Селеста.

Я резко остановилась и сжала кулаки. Чувствовала, как слёзы текут по моим щекам, но не вытирала их. Я выплёскивала свою боль, своё разочарование и гнев:

– Конечно, он существует! И ты с ним знакома! Ты прекрасно знаешь, что он никогда не причинит нам вреда. Он столько раз помогал мне и вам. Мы друзья! Мы вместе гуляли, вместе смеялись… И ты пытаешься мне сказать, что всё это не было правдой? Я знаю его и не позволю ему пропасть! Что бы там ни говорили о Найте… – Мой голос почти сорвался из-за рыданий. – Я всегда буду на его стороне.

Мои подруги какое-то время молча смотрели на меня. Наконец заговорила Тандер:

– Что бы ни случилось с Окказусом, те немногие вещи, которые остались от него, вряд ли могут причинить вред. Пойдём, давай поторопимся, пока они всё не разнесли.

Шэдоу кивнула, и даже Селеста наконец согласилась. Я хотела улыбнуться от облегчения, но забыла, как это делается. Мне показалось, что с этого дня я больше никогда не буду способна на это.

Добравшись до своей комнаты, мы быстро огляделись. Что мне спрятать и прежде всего где?

– Они наверняка будут искать его вещи с помощью магии. Мы не можем противостоять этому с помощью наших заклинаний, – объяснила Селеста.

– Тогда мы просто должны убедиться, что они не придут сюда в ближайшее время, – сказала Тандер.

– И как мы должны это устроить? Думаешь, они пропустят нашу комнату только потому, что мы их вежливо попросим? – спросила Шэдоу.

Мы все нервничали и расстраивались, хотя и по разным причинам. Моих подруг тревожило в первую очередь то, что они противостояли радримам. Я в тот момент была готова схватиться с целым миром. Для меня имело значение только то, что я не потеряю последнее, что осталось от Найта.

Я вздрогнула, услышав шаги в коридоре. Они могут прийти с минуты на минуту, а у нас всё ещё нет плана! Но даже если бы мне пришлось защищаться изо всех сил, они не войдут в эту комнату!

– Вы обыскивайте комнаты по правой стороне, а вы – по левой!

Я узнала голос отца, и во мне сразу же зародилась крошечная искра надежды. Он был моим единственным шансом. Я рывком открыла дверь и позвала его. Он тут же повернулся и нерешительно направился ко мне.

– Форс, как дела? – спросил он, хотя я не понимала, есть ли в его глазах искреннее беспокойство.

– А ты как думаешь? Я в шоке. Такого не ожидал никто из нас.

Он кивнул:

– Хорошо, что мы наконец-то узнали правду. Я с самого начала подозревал этого парня. Вот почему меня огорчало, что ты общаешься с ним.

– После инцидента с мютой я с ним не встречалась, – солгала я.

– Рад слышать.

– Могу ли я чем-нибудь помочь? В конце концов, я дочь венари, поэтому хочу поддержать вас.

Отец улыбнулся:

– Просто постарайся немного отдохнуть перед тем, как отправишься домой. Это, несомненно, пойдёт тебе на пользу.

Один из радримов подошёл к нему и спросил:

– Эта комната следующая. Мне начать обыск?

Сейчас всё и выяснится… Я отступила в сторону, чтобы освободить дорогу, но лицо отца снова стало серьёзным:

– Ты хранишь что-нибудь из его вещей?

Я