— Cu è surdu, orbu e taci, campa cent'anni 'mpaci, — говорит итальянец. — Тот, кто глух, слеп и нем, проживет сто лет в мире. Я становлюсь братом Круга Теней сегодня и на века, заявляя о своей верности ордену. Пакт между Россией и Италией.

Я смотрю, и вдруг те руки, которых я ждала, чтобы взять меня, приходят ко мне. И я не могу дышать.

Все погружается в темноту.

— Изабелла… — зовет меня кто-то, но голос доносится издалека. — Изабелла, проснись, Bellezza. Это просто кошмар, вернись ко мне.

Это Тристан.

Его голос пронзает тьму, как свет, и я следую за ним. Я открываю глаза и вижу его.

Я начинаю кашлять и провожу рукой по волосам, которые слиплись от пота. Я вся в нем.

Он усаживает меня на кровать, включает свет и берет чашку воды.

Я выпиваю и мне нужно еще. Он дает мне еще, и только со вторым стаканом я чувствую себя лучше, но не спокойно.

— Изабелла, это был кошмар, детка, — говорит Тристан, беря обе мои руки в свои.

— Мне снится один и тот же кошмар, и он больше не про Эрика. Он про нее… про мою мать.

— Возможно, это потому, что ты наконец-то можешь что-то сделать, чтобы добиться справедливости, — предполагает он.

— Я не знаю. Тристан… в комнате с моим отцом был кто-то еще. Мужчина. Он наблюдал, как мой отец снова и снова наносил ей удары ножом. Он был там и наблюдал. Я также помню весь ритуал с кровью. Я слышала о таких вещах, и это было единственное, что я видела. В тот раз меня схватил Саша и сказал, чтобы я никогда не говорила отцу, что я их видела.

Он не знал, что я видела этого человека раньше. Я думаю, что это было больше о том, что они делали, как и в значении этого. Kruv' omertà. Я знаю, как это переводится, но не знаю, что это значит.

— Мне жаль, Bellezza.

Я хочу знать, что все это значит. Я никогда не могла спросить кого-либо.

— Kruv' omertà. Cu è surdu, orbu e taci, campa cent'anni 'mpaci. Тот, кто глух, слеп и нем, проживет сто лет в мире. Kruv' omertà, — говорю я, и рука Тристана замирает на моей. Его кожа бледнеет, и я понимаю, что сказала что-то важное.

— Изабелла, где ты это услышала? — спрашивает он.

— Это была тайная встреча, которую я не должна была видеть. Мне она приснилась. Это произошло десять лет назад. Тот же человек был там с моим отцом и Николи. Имеет ли — Kruv' omertа какое-то важное значение? Я знаю, что — Kruv' — это кровь по-русски. — Omerta относится к итальянскому кодексу молчания. Но я никогда не слышала эти два слова вместе, за исключением той ночи. Я помню этого человека, потому что это был второй раз, когда я видела его после смерти моей матери.

— О Боже. О Боже… Боже. Ты знаешь, кто он?

— Нет, он итальянец. Это все, что я знаю. — Что, собственно, ничто. Тристан — итальянец.

— Ты его когда-нибудь видела?

Я качаю головой. — Нет, никогда.

— Но ты смогла бы его узнать?

— Да, я бы его узнала. Если бы увидела, я бы его точно узнала.

Мы смотрим друг на друга. Я замечаю перемену в его настроении.

— Что происходит? Кто он, по-твоему?

— Тот, кто является частью заговора по уничтожению нас всех. Kruv' omertà — это тайная клятва на крови, которую дают Братва и итальянская мафия. Это редкость. Спасибо, что рассказала мне о своем сне.

— Он мне снится почти каждую ночь. Как будто мой разум кричит мне, чтобы я помнила прошлое. Я боюсь того, что может случиться дальше.

— Я позабочусь о тебе, — обещает он. — Я позабочусь о тебе.

Он подносит мои руки к своим губам для поцелуя, и я влюбляюсь в него даже больше, чем следовало бы.

Глава тридцать четвертая

Тристан

Доминик в шоке смотрит на меня и проводит рукой по волосам.

Я только что рассказал ему, что случилось с Изабеллой, и он ошеломлен так же, как и я.

Я решил спуститься в его комнату, когда Изабелла снова уснула. Сейчас утро. Солнце только что взошло, и кажется, что у нас есть кусочки пазла, которые складываются вместе, чтобы сформировать что-то.

— Она не знала, кто он? — спрашивает Доминик.

— Нет. Она увидела его впервые, когда ей было десять, — объясняю я. — А потом еще раз, когда ей было двенадцать. С тех пор она его не видела и понятия не имеет, кто он. Kruv' omertà. Это должен быть наш парень Доминик. Ты так не думаешь?

Я не могу поверить в это совпадение.

— Я думаю, это чертовски крутая зацепка, особенно если она сможет его опознать. Учитывая, что мы говорим о десятилетней давности с того момента, как она видела его в последний раз, но это зацепка. Она сказала что-нибудь еще?

— Нет, это все часть ее кошмаров. — Я говорю это, не подумав, поэтому я должен был ожидать его осторожного взгляда.

— Я заметил, что ты проводишь с ней много времени, так что, думаю, ты должен знать, — заявляет он.

Я решаю поступить благоразумно и тщательно обдумать свои следующие слова, поскольку теперь я начинаю чувствовать, что это он увидел меня и Изабеллу в саду.

Я знаю, что не должен был переходить черту с ней, но я не хочу скрывать то, что у меня есть. Это временно. По крайней мере, так я себе говорю. Я знаю, что когда это закончится, это будет конец, так что я никого не расстрою, потому что не смог удержать свой член в штанах.

— Я это заметил, — отвечаю я, и он смотрит на меня с недоверием.

— Правильно. Думаю, ты много видишь.

Я не в настроении для дерьма или спорить с братом, как будто мы ссорящиеся младенцы. Сейчас не время тыкать друг в друга, но если он хочет тыкать в меня, я могу сделать с ним то же самое. Я сдерживался, чтобы сохранить мир, но это не значит, что я перестал беспокоиться.

— Да, полагаю, я вижу много, например, когда я увидел, как ты нюхаешь это дерьмо, — бросаю я в ответ. — Я не бросил его, Доминик. Я просто не торопился с тобой.

— Иди на хуй. Занимайся своими делами и перестань обвинять меня в ерунде.

— Перестань отрицать это. Я тебя видел. Перестань хранить от меня секреты,