Когда мы сели в самолет, это тоже показалось странным. Изабелла сидела с Кэндис, а я с Домиником. Напряжение было заметным. Больше, чем когда мы пытались сохранить наши отношения в тайне.

Я знаю, что Кэндис сразу это поняла. Думаю, она знала, что мы в этом замешаны. Она из тех людей, которые замечают такие вещи, даже не зная, что происходит. Она знает меня всю мою жизнь, и она также узнала Изабеллу.

По той ауре, которая исходит от нас обоих, это довольно очевидно.

Когда самолет взлетел, я поймал себя на том, что смотрю на остров и обещаю себе, что если я переживу следующую битву, то скоро вернусь. Я никогда не мог позволить этому месту пропасть даром.

Я представлял, как состарюсь там с Аллисой и у меня будут все виды воспоминаний, которые ты лелеешь. Я думаю, что пришло время двигаться дальше, оставить прошлое позади и сосредоточиться на будущем. Я смогу похоронить Аллиссу как следует, как только убью Мортимера. Я думаю, что тогда и только тогда я смогу по-настоящему отпустить ее из своего сердца.

Я украдкой бросаю взгляд на Изабеллу. Я вижу ее идеальный образ в отражении одного из маленьких круглых зеркал впереди, около телевизора. Она не может меня видеть. Это как раньше, когда я наблюдал за ней, когда она даже не знала о моем существовании.

Она смотрит в окно. Ее голова откинулась на спинку сиденья, и она смотрит на миллион миль вокруг.

Я имел в виду то, что сказал вчера вечером. Я бы сделал все по-другому, если бы все было по-другому. Я бы определенно хотел иметь шанс с ней.

Мы все остановились в доме Массимо.

Мы приехали чуть больше часа назад и начали распаковывать вещи. Как и в прошлый раз, приятно вернуться в Лос-Анджелес. На этот раз приятно, потому что кажется, что мы движемся вперед с планом, в котором я уверен.

Доминик вышел, чтобы подготовить то, что ему нужно. Он будет тем человеком с магией, которая разрушит стены, чтобы мы могли войти и сделать то, что должны. Все готово для того, чтобы мы могли вернуться в Род-Айленд, когда придет время. Нам просто нужно спланировать, что мы будем делать.

Закончив, я иду в кабинет Массимо на первом этаже и вижу, как он копается в бумагах. Теперь странно видеть брата все время с бумагами. Он начал так делать еще до смерти Па, а теперь он по локоть в них.

Я захожу в кабинет и закрываю дверь.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

— Да, а ты?

— Просто забегаю вперед, чтобы не беспокоиться о делах. Я закончу позже.

— Тебе нужна помощь? — предлагаю я, но у меня есть свои дела, которыми я займусь позже, когда поговорю с Альфонсо. Он — последняя часть миссии.

— Нет, я в порядке. Это все контракты, которые нужно подписать. Мелочи, которые могут накапливаться. — Он отодвигает в сторону документ, который просматривал, и сурово смотрит на меня. — Похоже, это может быть оно, брат. У нас есть способ покончить с Мортимером раз и навсегда, и зацепка к другому парню. Двое убиты, а остальное… ну, остальное.

— Да, я думаю, мы все почувствуем себя лучше, когда Мортимер умрет и исчезнет со сцены. У нас есть личные связи, которые нужно учитывать каждый раз, когда мы думаем о нем.

— Я полностью согласен. Но я думаю о человеке из сна Изабеллы. Это будет интересное открытие.

— Можешь сказать это еще раз, — киваю я.

Когда я рассказал ему об этом, он был так же шокирован, как и я. Проблема в том, что мы не знаем, с чего начать поиски такого человека, и все еще неясно, кто это, когда девяносто процентов людей, с которыми мы имеем дело, — итальянцы.

— Ну, по одному делу за раз. Нет смысла рыть еще одну яму, пока мы не выползли из той, в которой уже находимся. Но… у меня к тебе вопрос.

Я наклоняю голову набок, когда он достает сигару из хьюмидора на своем столе и протягивает ее мне. Я беру ее, потому что мне отчаянно хочется покурить. Я также знаю, что он собирается спросить меня о чем-то, на что мне будет трудно ответить.

— О чем ты хочешь меня спросить, брат? — говорю я.

— Ты просил меня поговорить с Изабеллой об этом парне. Ты не хотел этого делать?

— Нет, — я закуриваю и затягиваюсь.

Он смотрит на меня и прикусывает внутреннюю часть губы.

— Она меня совсем не знает, а тебя она узнала очень хорошо за последние несколько недель. Ты не думаешь, что ты был бы лучшим кандидатом на эту работу? — Он поднимает брови. Я знаю, что он юлит и пытается вытянуть из меня правду.

— Нет. Я думаю, что ты лучше всех можешь это сделать. Ты нейтрален и всецело занят бизнесом.

— И она не испытывает ко мне никаких чувств? — произносит он.

Я жду немного, прежде чем кивнуть. — Да.

— Тристан, ты не в себе. Я не ожидаю, что ты будешь в свете того, что происходит, и я не ожидал, что ты будешь тем братом, которого я знаю с тех пор, как ты потерял Алиссу, но я чувствую, что ты заботишься об этой девочке. Мне напомнить тебе, что ты мне рассказывал об Эмелии?

— Нет, не надо, и это было другое.

— Как? Ты серьезно собираешься сказать мне, что мое увлечение Эмелией отличалось от того, что ты чувствуешь к Изабелле?

— Да, и это уже не по тем причинам, о которых я думал изначально.

— Ты сказал мне думать о том, кем она была. Прекрасная женщина, которая пленила меня с первого взгляда. Потом Па сказал мне, что неважно, откуда она. Ты не можешь ничего поделать с тем, что ты чувствуешь.

Должно быть, я не скрываю своих чувств, потому что он не разговаривал бы со мной так, если бы не видел меня насквозь.

— Ее отец — Мортимер Вигго. Она прожила свою жизнь во тьме. Она заслуживает жизни, свободной от нее. Жизни, свободной от опасности, где она может видеть сны. Она заслуживает того, чтобы иметь возможность засыпать ночью и видеть сны, а не быть запертой в кошмарах темных воспоминаний.

— Может быть, ты мог бы дать ей это, — удивляет он меня.

Мне приходится улыбнуться, на мгновение, а затем покачать головой. — Ты же знаешь, я не могу.

На этом заявлении я встаю и ухожу.