– Представляю свое разочарование, если все это мне не кажется, и потом всю оставшуюся жизнь мы будем ото всех прятаться, отмечать праздники с ворованными вином, колбасой и даже цветочками. Нет, сегодня это даже забавно, я не преувеличиваю! Но давай заранее договоримся – хотя бы на совершеннолетие наших детей сообщим им, что папа с мамой встречаются?

– О, ты начала думать и планировать, – скривился Саша. – Кажется, я окончательно ослабил хватку! Ты была обязана потерять голову, влюбиться в меня окончательно, сходить с ума от моего безрассудства и выдумки! Я-то разрулю. Сначала выплыву, затем добью Михалыча новостями, потом снова выплыву. Но разве ты сама хочешь этой огласки?

– Вообще нет, – я уверенно покачала головой.

Саша сделал еще один глоток, поставил бутылку на стойку и встал, протягивая руку.

– Тогда у меня есть план, как все повернуть. Но тебе придется мне довериться. Ты еще молодая и глупая, а я – большой и умный…

– Ты-то? – рассмеялась я, принимая его ладонь.

– Ну, когда-нибудь стану, – он подмигнул и прижал меня к себе.

Конечно же, с его идеальным чутьем музыки он в танце становится безупречным партнером. Хоть закрывай глаза, задирай вверх голову и уплывай по течению мелодии и его поддержки. И все мысли улетучиваются – о будущем, о том, что такой красавчик просто не может любить меня вечно и, вопреки предыдущему, что он, инфантильный и избалованный принц некоронованный, меня недостоин. В голове не остается ничего разумного, только эйфорическое ощущение, что именно здесь я и должна быть. И что даже если завтра все развалится, то именно об этом моменте я не пожалею.

Он уловил этот момент безошибочно – прижал меня еще ближе, наклонился до самого лица и прошептал, уже касаясь губами моих:

– Кристин, я мир переверну и снова поставлю на ноги. Но никогда меня не оставляй. Я всю жизнь буду этого бояться и без конца об этом напоминать – делай вид, что не раздражаешься, и не оставляй. У меня заряда доверия ровно на одну попытку полюбить. И если ты уйдешь, тогда мне больше будет незачем переворачивать мир.

Я открыла глаза, готовая сказать, что из нас двоих он выглядит более ненадежным, однако ответить мне не позволили. А в процессе глубокого поцелуя я вообще забыла, из-за чего собиралась возмущаться. У Саши же включились какие-то дикие рефлексы – я реагировать на них не успевала, чувствуя, что у него будто десять рук, которым непременно надо потрогать буквально везде – удостовериться, настоящая ли им попалась Кристинка, или так, похожая подделка. Он даже телефон свой подхватить успел, всунуть куда-то в карман, чтобы музыка не заканчивалась, имитируя для нас сцену продолжения танца. И первый поцелуй еще не остановился, когда я вынырнула на секунду в реальность уже на втором этаже. Да и то только потому, что Саша зачем-то весело известил:

– О, вот здесь когда-то была моя спальня.

И я зачем-то ответила – как если бы до сих пор пыталась изобразить разумное существо:

– О, а кровать куда дели?

К нашему общему изумлению, мебели там практически и не осталось, но такая мелочь никого уже остановить не могла. Раздевали друг друга, как ополоумевшие, а целовались, как совсем психопаты – до укусов и резких рывков.

И не то чтобы я когда-то всерьез воображала, как мы занимаемся любовью. Хотя каюсь, воображала. Но сейчас не сбивало с толку ничего: нервный рык от заевшего замка, смешок, когда он не расстегнул бюстгальтер, а просто задрал его вверх, звуки поцелуев и запах кожи. Реалистичность ненадолго отрезвляла, но потом погружала уже в себя с новой силой, показывая, насколько она мощнее и ярче любой фантазии. И плевать, что на полу, на шторе, которую со смехом стащили с окна, вырывая прямо с крючками.

А потом лежали рядом, переплетая пальцы.

– Это было не очень романтично, – наконец сказала я.

– А эта часть романтичной и не планировалась. Я в какой-то момент испугался, что ты меня съешь.

Я засмеялась. Но он продолжил немного другим тоном:

– Сегодня у меня запись обращения для радио – неизвестно, возьмут или нет, но собираемся сделать. А потом я думаю присматривать себе квартиру где-нибудь в центре. Поедешь со мной?

Я приподнялась, чтобы посмотреть сверху в карие, очень довольные глаза.

– Нет, конечно! Если нас увидят вместе, это ударит по обоим, и еще неизвестно, кому прилетит больнее.

– Я тоже так думаю. Короче, позвоню после записи, спрошу еще раз.

Мы подлетели вверх, когда услышали какой-то хлопок. Я зажала себе рот рукой, чтобы не заорать от ужаса – это входная дверь! А я такси оставила за воротами, но не так, чтобы уж очень далеко – люди могут и по машине догадаться, что что-то не так. Одевались намного быстрее, чем раздевались – а раздевались мы очень быстро. Притом я рисковала задохнуться от паники.

– Спокойно, – шептал Саша. – Никто не знает этот дом лучше меня! Ну, и Гоши. Хотя колбасу уже не спасем…

– Йо-о-опт, там колбаса! – у меня от ужаса вообще ноги подкосились. Если такси рядом еще тонко намекало, то наш «пикник» внизу – уже совсем не намек, а эдакая сирена о вторжении. И, как эхо моих страхов, снизу раздались приглушенные возгласы, в которых можно было угадать удивление.

Саша не успел надеть футболку, я – джинсы, так случайно выставили приоритеты. Но подхватили оставшиеся вещи, и он поволок меня за запястье в коридор. Прибавляя скорости, я могла думать только о завтрашних хрониках под заголовками «Воровка была арестована в труселяшках в розовый горох». Такое даже предыдущий скандал Ксана Исаева перекроет. За кабинетом свернули на террасу, а с нее перепрыгнули на пожарную лестницу, которая вела на задний двор. Потом, не сговариваясь, пригнулись ниже уровня окон и понеслись к выходу, надеясь, что вошедшие побегут осматривать второй этаж, а не двор.

Вообще не помню, как попала в машину и выжала педаль газа. На повороте немного занесло, а через пять минут, когда погони за нами не обнаружилось, начала потихоньку соображать:

– Там камеры видеонаблюдения!

– Наши мы давно отключили, вряд ли они успели установить новые, если даже не все замки поменяли, – отозвался Саша со смехом. И чего, интересно, хохочет? Адреналина обожрался?

– И наши отпечатки пальцев! На бутылке, например! – продолжила истерить я.

– А твои отпечатки уже попали в какие-то полицейские базы?

– Нет… не должны… – растерялась я, боясь обрадоваться.

– И мои не должны. Но даже если там найдут наши отпечатки, то попробуй что-то докажи – заявлю, что эта бутылка там со времен нашего проживания осталась.

Восстановив дыхание, я посмотрела на него – ух, хитрый какой, он-то футболку уже натянул, а я как была в труселяшках, так в них и еду…

– Саш, ты совсем, что ли, не боишься?

– Сначала испугался, а сейчас опять тебя хочу. Настроение – как после концерта. Свернешь в лесок?