— Там тоже есть берег, и там так много земель, что мы даже не знаем, может и на севере есть море — еще больше, чем это, еще сильнее чем это, там есть нужное дерево — оно своими кронами царапает небо, и ждет, когда станет мачтами. Там твоя земля, там место, которое дает тебе силы, там твой отец, — я надеялась, что эти слова точно тронут его.

— А может и нет…

- Что «нет», Бран?

— Может быть там есть море, а может и нет…, - он встал и полез на леса. После этого мне стало страшно, что в любой момент он может передумать и сорвать все.

Мы пришли на нынешний праздник с Оми и Сигой, я приготовила мясо и выпечку для Жоалы. Подошла к ее домику, из которого вышла девочка — входной проем был таким низким, что даже ей приходилось наклониться, а она была ростом не выше моего плеча. Поклонилась, взяла наш сверток, и вошла внутрь. Вышла она с пустыми руками, и помотала головой, мы поняли, что войти нельзя.

— Завтра к вам придет мой отец — сын Жоалы. Она сказала, что вам нужно говорить с ним как с ней. Только правду. Он не обманет вас, и не предаст вас. Ждите его, — на последнем слове она нырнула за дверь, закрыла ее.

Настроение испортилось. Старушка, скорее всего, болела. Я много раз отправляла к ней Оми с едой и фруктами, с выпечкой и отрезами ткани. Зимой я отдавала в этот домик весь мед и молоко, что привозили мне из замка. Я знала, что она отдает все в самые бедные дома, где есть дети. Видела ее иногда сидящей у домика на бревне, и когда я здоровалась, она делала вид, что не слышит меня — просто сидела как мраморное изваяние. Она стала худее, кожа похожа на папиросную бумагу. Только указательный и большой палец правой руки указывали на то, что она жива — она терла ими друг о друга по кругу, словно скатывала невидимую ниточку в катышек перед тем, как выкинуть ее.

Мы спустились к воде — там снова горели костры, в воде было много лодок и плотов — люди снова использовали праздник для того, чтобы поймать хоть сколько — то рыбы.

Драс, Драс, иди сюда, — в дом забежал Гор, и глазами искал карла.

— Я здесь, что случилось, — карл Драс заснул только под утро — весь день и всю ночь они осторожно уводили каждого с тех двух лапахов, что пришли с Юга. Как только дружинники увидели на горизонте парусники, все дружины собрались в большом доме, что построили люди. На берег они выпустили пять человек одетых как все жители Сориса. В лодках, что отошли от берега, были только люди из дружины. На берег они привозили людей и груз, и тут же, уводили их в «Большой дом», как назвали жители Сориса новую постройку. Тирэс продолжал жить в замке, но больше не имел власти.

— Мы только что всех закрыли в подземелье замка. Завтра начнем говорить с каждым. Так ли срочно я нужен тебе? — Драс явно устал, и с трудом разлепил глаза, но шел за Гором, который уже выходил на улицу.

— Драс, ты сказал приглядывать за таверной тааров. Мальчишки прибежали ко мне, и сказали, что хозяин стоял на берегу, и видел, как всех южан уводят в замок. Сначала у него на крыше горел огонь — жарилось мясо, а как увидел, что мы их с лодок ведем завязанными, заливал огонь водой. Потом он просил отдать ему его груз, что он ждет уже давно. Сейчас его пришлось связать. Он сидит связанный в его таверне.

— Держите его там, не давайте встречаться с пришедшими с моря даже взглядом. Оставь там двоих взрослых. Лапахи полностью проверили? Выгрузили все?

— Да, все в замке, наши люди там в большой зале, мы все перенесли с берега туда. Начинаем разбирать весь товар. — Гор чувствовал себя неудобно, и жалел, что разбудил Драса.

— Стой, Гор, идем, проводи меня в таверну, — Драс накинул куртку, и пошел за Гором.

Сорис был готов к началу ярмарки — телеги прибывали, люди распаковывались, и в этом шуме как-то незаметно для всех, южан, прибывших на лапахах отвели в замок. Шатров этой осенью не поставили, но люди пока не знали, что произошло.

У таверны сидели пятеро мальчишек лет четырнадцати — пятнадцати. Все они были братьями или сыновьями дружинников. Все карлы были в Сорисе, теперь их дружины были настоящей армией — двести человек взрослых и сильных мужчин, и тридцать подростков, которые шныряли по городу под видом пацанов, приехавших на ярмарку.

Мы вошли в таверну. Человек, перевязанный веревками по рукам и ногам, притянутый к спинке стула, с кляпом во рту, с ненавистью посмотрел на вошедших мужчин.

— Ты чем — то недоволен, таар, — Драс вынул кляп из его рта, и сел напротив него. В комнате остался только Гор.

— Мне должны привезти товар, ко мне должен приехать мой брат, куда вы всех увели?

— Будешь орать, или говорить с нами неуважительно, я снова заткну тебе рот, — Драс сделал движение рукой с кляпом, будто снова хочет заткнуть ему рот, но тот отвернулся.

— Хорошо, я молчу, только скажите мне — почему вы всех задержали?

— Ты дымом давал им знак, что все спокойно, таар? Ты предупреждал их? А потом заливал огонь, когда увидел, что их уводят? Теперь вы наши узники, ты тоже больше не будешь владеть этой таверной, таар, — Драс заткнул ему рот, и снова завязал тряпку вокруг головы.

— Смотри за ним, Гор, и убери мальчишек от дома, погасите свечи, и смотри внимательно, может кто еще к нему придет — всех задерживайте, — Драс устало вышел из таверны.

Сон разбит, ложиться снова нет смысла. Драс пошел в замок. Там кипела работа.

— Драс, смотри что мы нашли, иди сюда, — один из дружинников махнул ему рукой.

Драс подошел к мужчинам, которые на полу развязали ткани, в которых лежали обрезки шкуры и игрушка размером с руку — деревянный лапах, почти как у тааров, только с двумя мачтами. Драс взял в руки игрушку, и, словно ожидая что-то найти, перевернул его. Там были зарубки в виде трех птиц. Бран. Все его лапахи были помечены этими птицами — это знак Вера — бога ветра, который ведет суда.

Сердце Драса забилось, и он схватил отрезок шкуры. Он был размером с ладонь, и он был белым. Он перевернул, и на мездре увидел очертания морды, нарисованные углем, или еще чем-то. Он схватил все обрезки, и насчитал десять. А потом еще два.

— Сири жива. Бран жив! Они живы, они строят лапах, — он шептал, боясь закричать, и жадно хватал воздух ртом.

— Ведите меня в подземелье. Где этот человек, где тот, кому принадлежит этот товар? — Драс кричал, оборачиваясь ко людям дружины.

— Никто не знает, товары привозили отдельно от людей, — ответили ему мужчины.

— Ведите меня в подземелье, — Драс вышел из зала, и двинулся в коридор, что вел в подземелье замка. Его обогнал один из дружинников. Тяжелая деревянная дверь была прижата тяжелым затвором. Вместе они вытащили толстую палку из пазов, и открыли дверь. Драс взял с собой факел, что горел в коридоре. Они спустились по каменным ступеням, и оказались в большом подземном зале, где на соломе тут и там сидели мужчины со связанными руками.