Но чтобы сама международная ситуация стала «современной», «правовой», политкорректной, в общем, той, какая она сейчас, требуется победа в Большой Войне! Сначала Страсбург (столицу ПАСЕ), Прагу и Вильнюс надо освободить, чтобы там смогли вновь обосноваться те умники, которые расскажут, КАК правильно надо было их освобождать и какие пени полагаются за нарушение их правил.

И здесь зарубежные заинтересованные исторические передёргивания совпадают с хором внутренним. В книге Анисимова 10 страниц уделено тому, как ситуация в мире подошла к развязыванию Второй мировой войны, Пакту Молотова – Риббентропа и его последствиям, НО нет вообще ни одного упоминания о Мюнхенском соглашении , ответом на которое собственно и был тот Пакт, который признаётся даже большинством антироссийски настроенных историков…

Завершаю это «полулирическое», начатое с лермонтовской цитаты отступление. Конечно, не одна анисимовская книга – весь корпус подобной литературы ответственны за то само «искажение истории в ущерб России», против чего создавали известную комиссию. Яркий пример черпания воды решетом: государство вроде борется против фальсификаций истории и вместе с тем традиционно финансирует организации и корпорации, где сидят авторы подобного. Анисимов, подробно расписывая Пакт, не упомянув «Мюнхен», хоть и стремится подыграть (в его понимании) Европе, но как раз в Европе на него могли подать в суд потомки Лермонтова, генералиссимуса Суворова и фельдмаршала Дибича на основании содержания страниц № 294, 299, 319 его книги. Обвинение: «Диффамация» .

Но дело не только в фальсификации, пропаганде/контрпропаганде. Я лет пять назад начал преподавать отечественную историю в МИИТе. Ректор Борис Алексеевич Лёвин в самом первом нашем разговоре сказал примерно следующее: «Сейчас нет организаций, инстанций, занимающихся гражданским, патриотическим воспитанием. Но и образование без воспитания, как я понимаю, – тупик. И нам остаётся формировать специалистов, граждан своей страны через преподавание истории».

Что тут добавить? Разве что сообщить, что книга Анисимова попалась мне случайно – увидел в руках у студента. Потому и такое к ней внимание.

Кроме всего прочего, доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского института истории РАН, лауреат, представляет отечественную историю на федеральных телеканалах. Телепередач его я не смотрел, но так написано на обложке той книги. Которую, планируя сделать доклад на семинаре, и приобрел мой студент… бедняга.

Всё сие – результат краткого применения «военного критерия» к книге, которая, в общем, не хуже не лучше сотен подобных… изделий. Вялоравнодушный тон, среднеканцелярский язык (правда, для подтверждения надо цитировать страницами). Но, думаю, читателям и так знакомо подобное «творчество»… «Юрий Долгорукий основал Москву, которая расположена на реке Москва, которая, как известно, впадает в Оку, которая в свою очередь впадает в Волгу, впадающую, должен это подчеркнуть, в Каспийское море…». Но и в этом книгонаполнительном строю фактов-дат, неуязвимом, как… каре – дыры, ошибки выявляются именно на военных фрагментах истории. Возвращаемся в XVII век.

Полки «иноземного строя» стали предметом вожделения правительств со времён позднего Ивана Грозного. Вот как Карамзин описывает итоги известной победы войск Бориса Годунова над армией Самозванца при Добрыничах:

«Борис затрепетал от радости; велел петь благодарственные молебны, звонить в колокола и представить народу трофеи: знамёна, трубы и бубны Самозванцевы… послал золотые медали Воеводам, а войску 80 000 рублей и писал к первым, что ждёт от них вестей о конце мятежа, будучи готов отдать верным слугам и последнюю свою рубашку; в особенности благодарил усердных иноземцев и двух их предводителей, Вальтера Розена, Ливонского Дворянина и Француза Якова Маржерета; наконец изъявлял живейшее удовольствие, что победа стоила нам недорого: ибо мы лишились в битве только пятисот Россиян и двадцати пяти Немцев…»

О Самозванце:

«…Манифест, удовлетворяя любопытству баснями, дотоле неизвестными, умножил число друзей Самозванца, хотя и разбитого. Говорили, что Россияне шли на него только принуждённо, с неизъяснимою боязнию, внушаемою чем-то сверхъестественным, без сомнения, Небом; что они победили случайно, и не устояли бы без слепого остервенения Немцев …»

Иностранные наёмники в тот период не только становились защитой от внешних угроз, но уже и фактором внутренней политики. Наступал Бунташный век, твёрдость, дисциплина и преимущественная боеспособность «немцев» была очевидна, признана – не сегодняшними русофобами, а тогдашними русскими правителями.

Нарастала тревожная тенденция: Россия вынуждена была просто задаривать сильные в военном отношении государства.

Карамзин, том 10, глава 3 («Продолжение царствования Фёдора Иоановича»):

«Чрез несколько месяцев (в декабре 1594) приехал в Москву тот же Варкоч с уведомлением, что турки более и более усиливаются в Венгрии: он требовал немедленного вспоможения казною – и мы удивили Австрийский двор щедростию, послав Императору, на воинские издержки, 40 360 соболей, 20 760 куниц, 120 чёрных лисиц, 337 235 белок и 3000 бобров, ценою на 44 тысячи Московских тогдашних рублей…

В двадцати комнатах дворца разложив дары Фёдоровы пред глазами Императора и Вельмож его, он удовлетворил их любопытству описанием Сибири, богатой мехами, но не хотел сказать, чего стоила сия присылка Государева, оценённая Богемскими Евреями и купцами в восемь бочек золота. Вельяминов объявил Министерству Австрийскому, что вспоможение столь значительное доказывает всю искренность Фёдорова дружества, невзирая на удивительную медленность Императора и союзников его в заключении торжественного договора с нами…

Но пышность и ласки не произвели ничего важного. Когда Австрийский Вельможа, приступив к главному делу, объявил, что Рудольф ещё ждёт от нас услуг дальнейших; что мы должны препятствовать впадениям Хана в Венгрию и миру Шаха с Султаном; должны и впредь помогать казною Императору, в срочное время, в определённом количестве, золотом или серебром, а не мехами, коих он не может выгодно продавать в Европе…»

Потом дойдёт до требований оплаты не только золотом, но и кусками российской территории – шведам за защиту против поляков.

Да и позже, во время Тридцатилетней войны, когда по калькуляции Солоневича у нас уже было 89 000 солдат «нового строя», Россия кормила и финансировала шведскую армию в надежде, что её удары по Польше помогут нам вернуть Смоленск. Собственная попытка вернуть в 1632–1634 годах Смоленск обернулась победой поляков, растворением нашей армии и казнью полководца Шеина.

Необходимое примечание: часто дихотомия «старая армия – новая армия» у меня подменялась для иллюстраций некоторых исторических тенденций на: «европейская – азиатская». Например, у Польши армия оставалась преимущественно старой, её можно сравнить с азиатской – именно по итоговым показателям боеспособности : послепетровская русская армия громила её примерно в тех же пропорциях, что и турок. Но потом последовал один выразительный поворот исторического сюжета, подтверждающий заявленную тенденцию. Проследим шаги.