– Надо же, мы тоже, – подковырнул Липкий.

– Не злословь, юноша! – В голосе Швана прорезались нотки, заставившие Липкого замолчать. – Я не о том, что возжелал проникнуть в его дом и взять свое. Я о том, что некоторые секреты грандзона я бы не хотел обнародовать. И это не от неуважения к вам, это свидетельство моего достойного отношения к нему. Я осознаю свою зависимость от вас и готов в меру своих возможностей… не возместить, а помогать вам, так как вы были ко мне бескорыстны. Но это не говорит о том, что я не ценю и те десятилетия, которые прожил с ним.

Шван замолчал.

– Я ничего не понял, ты сходишь сам? – спросил Клоп.

– Сам не могу.

– Я все равно не понял. Мы идем все? Или кто? Ты скажи нормально.

– Твоя непонятливость… – От тона старика снова повеяло раздраженностью и некоторым высокомерием.

– А я бы на твоем месте обдумал его слова, – осадил я старика, так как стало обидно за друга – тот к нему всей душой, а этот сморчок… – Мы ведь, как ты сказал, ничего не просили у тебя, ты сам предложил. А теперь, когда отмотали десяток дней, ты вдруг решил проявить характер? Если тебе так дорог твой грандзон, ты так и скажи. Намнем тебе бока, да и ладно. Ну а выматывать людей, которые проделали нелегкий и немалый путь с риском для своих жизней… повторюсь, жизней!.. ты не имеешь никакого права. И это, как ты понимаешь, я мягко выразился. Похоже, Чустам правильно сказал, не позорился бы ты, дед… – Я схватился за щеку.

– Ты чего? – Клоп удивленно смотрел на меня.

– Зуб болит.

Огарик, сидевший у дерева, встал и подошел ко мне.

– Наклонись.

Я присел на корточки. Он большими пальцами провел по моим щекам, точно определив больной зуб, и подержал на нем палец секунд десять, при этом глядя мне в глаза. По щеке растеклось тепло, и стук кувалды в зубе стал стихать.

– Прошло? – отпустил он мою голову, все еще вопросительно глядя в глаза.

«А симпатичный будет парень, если не изменится с возрастом. Сколько девчонок попортит», – пронеслось в голове, пока я разглядывал лицо мальчонки.

– Почти. Спасибо.

Огарик вернулся на место, где сидел.

– Извини, Шван. – Мне стало неудобно за то, что вспылил.

– Это вы меня простите, – произнес дед.

– Да тебе не за что…

Старик вдруг вскочил и довольно резво побежал в лес. Я удивленно проводил его взглядом, даже не пытаясь встать, пока не наткнулся глазами на воинов, окружающих нас. Шван, как я понял, тоже был очень-очень удивлен, когда получил латной перчаткой по зубам от воина, к которому бежал. Я, схватив Огарика за ворот, дернул его себе за спину и схватил арбалет, судорожно взводя.

Понятно, что к тому времени, как воины подошли метров на двадцать, мы были уже во всеоружии. Ребята окружили нас серьезные, примерно человек пятнадцать, из которых четверо были лучниками. Тягаться с ними было бессмысленно, но и сдаваться никто не собирался. Клоп и корм успели даже шлемы надеть.

– Кладите оружие и на колени!

– А меч средь расщелины не хочешь? – огрызнулся Чустам, целясь из лука.

Я старался охватить взглядом двоих лучников, от еще двух меня закрывал Звезданутый. Рука на палке приклада арбалета стала слегка вялой. Я, перестав метаться, выбрал ближнего, в конце концов, я не снайпер, хотя и тренировался – аж целых два раза выстрелил.

– Стоять! – раздался голос поправившего челюсть Швану воина, приказывал он явно не нам. – Мы стражи балзонства, в котором вы находитесь, и требуем подчинения.

– Мы ошиблись в границах и хотели бы покинуть ваши земли! – ответил ему Чустам. – Большой, меж лошадей, в тебя целят.

Гигант не стал испытывать судьбу и скрылся между лошадьми, вражеские лучники тут же перераспределили цели.

– Мы не можем вас выпустить без разрешения балзона!

– А мы не можем отдать гордость!

– Лошадей в хвост!

– Предлагают с ними пойти, – пояснил мне корм, хотя и так все было понятно.

Я осознавал, что если мы пойдем с ними в крепость, то нам каюк, но… был шанс придумать что-либо по дороге, ну и Огарика, скажем, можно было спровадить. Хотя о чем я? Самому себе можно признаться – просто оттягивал время.

– Хорошо.

– Сними стрелы! – крикнул Чустам.

– Лук – сняли!

Воины были вымуштрованы отлично, поскольку они тут же опустили луки, но стрелы с тетивы не убрали.

– Хромой, опусти! – крикнул Чустам, опуская лук.

Причем кричал скорее по привычке, поскольку я был в пяти шагах от него.

– Выньте из самострела! – раздался голос с той стороны.

Чустам покосился на меня, я снял болт, хотя это было нечестно. Они за доли секунды перейдут в готовность, а я – нет.

– Большой, Ларк, – Чустам не сводил с противников глаз, – вы ведете лошадей сзади нас шагах в пятидесяти. Остальные идем за десятником.

Двигались мы очень медленно. В душе царила пустота, но не та, когда тебя ведут словно теленка на убой, а та, когда костлявая неумолимо приближается, касаясь своим саваном, а ты не согласен. Воины шли впереди нас и по бокам. Сзади вели лошадей Нумон и Ларк, которые стали первоочередными целями для лучников противника. Радовал вид плетущегося впереди Швана, которого подталкивал один из воинов, когда тот замедлялся, – похоже, дед попал из огня да в полымя. Но и для нас ситуация была не лучше. Через полчаса вышли на дорогу, ведущую вдоль озера к крепости.

– Огарик, – прошептал я, – сумка на Звезданутом. Я знаю, ты сможешь. Там есть деньги, разберешься. Сумку обязательно забери и возвращайся к деду.

Он помотал головой.

– Уходи.

– Я с тобой.

– Так бывает, иногда надо просто уйти, я не могу сейчас объяснить.

Огарик потянул амулет с шеи.

– Значит, не сможешь?

Он еще раз помотал отрицательно головой. Но меня смущал его взгляд. Ведь не уйдет! Фигура мальчишки смазалась…

– Стой! – вскрикнул воин сбоку. – Где ребенок?!

– Тай! – крикнул десятник, но тут же замолчал.

Перед ним стоял мальчишка, между ладоней которого змеились молнии. Пусть маленькие и не казавшиеся опасными, но для этого мира нереальное зрелище… Я потихоньку снова вложил болт в арбалет.

– Большой, левых, – услышал я шепот Чустама. – Хромой, лучники, Липкий…

Молодец Чустам, я хоть и вложил болт, но не охватил всей картины, а он успел. Сигнал к началу подал лучник врага, первым поднявший свое оружие, через доли секунды он принял в голову мой болт. События разворачивались очень быстро, но я помню только первые мгновения, дальше обрывками… Мой клинок входит под доспех воина, который смотрит на меня удивленно сверху вниз, поскольку я, упав на колени перед ним и таким макаром прокатившись, вогнал под кольчугу свой клинок. Краем глаза вижу молнии… Нутром чую Огарика в той стороне. Отбиваю удар воина, который быстро возвращает меч в боевое положение, но тут же падает. Память полностью вернулась в объятиях Чустама, тянущего меня прочь от трупа в смятом шлеме.