– Хромой, все! Он мертв! – ворвались в сознание слова корма.

Нас уже окружали кроме тех, что выжили, еще десяток всадников, среди которых была пара арбалетчиков. Мы сбились в кучку по центру. На поле боя лежали семь тел, из наших там был Большой с тремя стрелами и Ларк – они оказались отсечены от нас. Но это я осознал потом, а теперь я только вырвался из рук корма и начал воспринимать информацию, которая доходила до меня словно сквозь вату, то есть приглушенно и не совсем адекватно, как будто это все не со мной происходит. Помню, в детстве делали операцию под общим наркозом, так очень похоже на состояние после него, когда не совсем отделяешь реальность и сны, которые видел. Огарик, слава богу, исчез.

– Балзон, у них маг. Мальчишка! – доложил старший.

– Круг, – спрыгнул с лошади тот, к кому был обращен доклад.

Тут же шесть воинов встали спиной к балзону, не оставляя сколь-либо значащего расстояния между ними и постоянно водя клинками по округе. Этот маневр невольно слегка ослабил нашу осаду.

– Я не трону твоих людей! Не спеши! – крикнул балзон, оглядываясь. – Отойти от них! – приказал он воинам.

– Балзон, он мальчишка, просто не ожидали… – виновато продолжил десятник.

– Не хватало мне только убитых магов на моей земле, любой алтырь потом почувствует это место. Отойти от них!

Воины послушно стали снимать окружение, отходя поближе к своему господину.

– Грандзон, если взять того хромого, то мальчишка сам появится! – крикнул Шван.

Похоже, он во время нашего товарищеского матча огреб еще, так как лежал на земле и из его носа текли явно не сопли.

– Не появляйся! – крикнул я, пытаясь вырваться из рук Чустама.

Для меня Огарик сейчас был в шапке-невидимке, которая как раз дарила нам шанс на спасение, и мое предупреждение было совсем не лишним.

– Значит, вы и есть те самые адепты смерти, о которых гудит локотство? – По тону грандзона, ну или балзона, как его называли воины, было непонятно, издевается он или нет. – Неплохо нашумели. Что он вам пообещал? – спросил он меня, кивком указав на Швана.

– Двадцать империалов.

Он улыбнулся.

– Выверял. Меньше – вы бы не пошли, больше – подозрительно. Я дам тебе империал, но мои воины проводят тебя за границу локотства.

Спрашивать, для чего ему это, мне было не с руки, но и его воины рядом с нами были не в жилу – как я понимаю, верить тут особо никому нельзя, могут и в ловушку завести. Торговаться? Это было бы верхом глупости, я не понял, зачем он и этот-то империал предложил.

– Мы сами уйдем.

– Сами вы не сможете – у нас непростые отношения со Слопотским локотством, есть риск, что вас задержат. А мой человек проведет вас через границу. Вам здесь находиться опасно – империя ищет. Мне ваше присутствие на моей земле тоже не нужно.

– Мне не очень нравится соглядатай среди нас.

– Честность? Похвально. Ты еще молод и глуп. Я тебе предлагаю помощь.

– Один уже предложил. – Я взглянул на лежащего Швания.

– Хорошо. Убедил. Мои люди проведут вас до границы и расскажут, что знают. Далее ты примешь решение, отпустить их и идти самостоятельно или воспользоваться моим предложением.

– Согласен, – ответил я после паузы секунд в пять.

В конце концов, нам сейчас лишь бы они все скрылись, а уж одного, двух, трех…

– Поймайте их лошадей, – небрежно бросил балзон старшему стражи.

Наши четвероногие друзья, хоть и не все, умудрились дать деру, оказавшись без присмотра рядом с местом боя. Десятник поднял два пальца. Пара воинов безропотно перешли на рысь и разъехались в разные стороны.

– Мы можем забрать наших? – спросил Чустам.

Балзон хмуро глянул на поле боя:

– Лирт?

– Их живы. Из наших Белый и новенький ушли в круг, – ответил десятник, к этому времени один из его людей осмотрел лежащих на земле.

– Забирайте.

Чустам позвал Клопа, и они подошли к телам. Трое воинов врага забирали своих.

– Отдайте им, и пусть идут, – скомандовал балзон. – Тай, Олк, поведете их к границе. Пойдете на сто шагов впереди. Около границы покажете восточную тропу. Попросят о помощи – переведете, хотя вряд ли попросят, – ухмыльнулся он и поставил ногу в стремя.

Империал, сволочь, зажал! После того как парни оттащили наших раненых в сторону, вражеский отряд забрал своих и направился в сторону крепости, оставив с нами двоих воинов. Швания погнали впереди удаляющейся кавалькады – похоже, зря старик спешил к своему хозяину.

Грешным делом мелькнула мысль убрать тех, что остались, но… это мы на их землю пришли, да и угрозы они не представляли. Собственно логики в их смерти не было никакой.

Ларк оказался просто оглушенным, он, кстати, по рассказу Чустама, бросился в этот раз в бой, только вот первого удара ему хватило. Ладно хоть не насмерть приложили. Интересно, чем это его так? Правая сторона лица была знатно отредактирована.

– У тебя кровь на виске, – сказал Клоп.

– Ударился, наверное. – Я ощупал голову и с ужасом понял, что часть скальпа держится на честном слове.

Но сейчас меня волновало не это. Меня начинал колотить озноб. Тошнота накатывала волнами, к тому же я, видимо, потянул связки плеча.

– Ага, – усмехнулся Клоп, – я даже видел как.

С Большим дело обстояло намного хуже. Он один из немногих, кто не имел никакой брони – попросту не налезала. А одна из стрел вошла чуть левее центра грудины. Насколько мне было известно, где-то там находится сердце.

В суматохе я не заметил, как материализовался наш маленький герой.

– Дядь Чустам, дергай по одной.

Корм вытаскивал стрелу – кстати, звук был довольно неприятным, – и Огарик сразу накладывал руки. Я ощущал силу, и это вызывало некоторый страх. Какая-то необъяснимая волна, от которой учащался пульс и веяло мощью. Непонятной мощью, с которой мне не справиться, и я это понимал. Я словно стоял в поле, а вокруг бушевал ураган. Или нырнул в глубь водоема, и тут меня подхватило течение, которому я не в силах сопротивляться.

Вокруг Большого стала наливаться ярко-зеленым цветом трава.

– Огарик, где амулет? – спросил я, когда вторая, на мой взгляд, самая опасная стрела была вытащена.

– Дядь Хромой, я вот еще эту залечу и надену.

– Амулет!

Дед предупредил, что парень еще не совсем может справляться с магией, а сейчас у него полопались все капилляры на глазах и руки дрожали.

– Я его выронил на дороге.

Пока шел к месту, где отправил Огарика в сторону, боролся со своей слабостью. Ватная вялость на грани дрожи мышц вкупе с тошнотой нехило штормили меня. Дорога не была таковой в полном смысле этого слова, так, слегка примятая трава, может, более жухлая. На том месте стояли наши провожатые.