– Ну вы чего? – вполголоса произнес вор, тем самым разбудив Огарика. – Мы там уже с копьями сидим. Один ушел, другой… и никто обратно. Думали вас уже с отрезанными головами найти.

Огарик, проснувшись и увидев Чустама с Липким, сразу слез с коленей. Знает! Знает, что некрасиво уже в его возрасте! Хоть это объяснять не надо.

Утром сначала скопом ощупали и опросили Большого. Тот был вялым и на удивление молчаливым, но зато живым. Потом было совещание. Настоящее. Говорили больше часа. Изначально перемыли кости Швану, да воткнут ему боги кол, затем перешли к более конструктивным вещам.

– Я так и не понял, куда идем? – спросил Клоп.

– Да… – Чустам покосился на Огарика, планируя высказаться по-мужски, но сдержался, – кто его знает куда идти.

Вариантов было несколько. Чустам предлагал «зарабатывать» по прежней схеме: Клоп – хозяин, потом рабы Клопа, потом рабы на свободу. Я ратовал за север. Ну-у-у, допустим, что я стал свободным. Куда? Кому я нужен? Да тут еще и Огарик… вот уж кому нельзя в социум. А его бросить я тоже не могу – пусть будет, привязался, хотя если честно, то как его бросишь? Ребенка? Неожиданное предложение внес Липкий. Оказывается, портовые города – это достаточно вольные средоточия преступности (где деньги, там, понятно, и желающие их украсть), и он предложил продать в портах всех лошадей и последовать плану Чустама. Итог совещания был для меня неутешительным, хотя как неутешительным… особо я и не расстроился – мой план был основан просто на хотелках и фантазиях.

Итог – решили идти все равно в Слопотское локотство, чтобы попасть в Луиланское. Короче, север контролировал и так и так слопотский локот – сволочь он, не мог рабам лазейку оставить.

Вторым вопросом на повестке дня был процесс перехода из этого локотства, причем скорейшего перехода – балзон однозначно не должен забыть про нас. Через границу в неположенном месте после предупреждения воина идти не хотелось, хотя возникло некое сомнение – а не привиделось ли нам, что он предостерегающе покачал головой? Если бы я был один, то сейчас, возможно, засомневался бы под напором друзей, но ведь и Липкий видел… Да и Чустам с аргументом про амулеты…

– А сколько человек подъедет, если нас обнаружат? – спросил я Чустама.

– Не знаю, не служил в страже, но, думаю, не менее десятка.

Затянувшуюся паузу прервал Толикам:

– На обычном проезде тоже десяток.

– Это будет нахально, – прочитал меж строк предложение голубопечатного Клоп.

– Ничего ты какие слова знаешь, – не удержался я от подкола.

– Не смешно.

– Не, мужики. Если тайно, то будет ли погоня, нет ли – неизвестно, а так нагло… однозначно натравим на себя хвост. Предлагаю перейти ту же самую реку, только в самом неудобном месте, чтобы свести к минимуму угрозу преследования.

Как назло, мы не нашли такого места, хотя и проехали вдоль реки около десятка километров. Самое плохое, что с этой стороны леса не было, а с той стоял плотный сосновый бор. Толикам предположил, что это не просто так, Огарик согласился, сославшись на слабые отголоски магии в земле.

– Жаль, что не через стражу, – высказал свое видение Клоп, пока ехали вдоль реки.

– Почему? – удивился Толикам.

– Так интересней было бы.

– Алтырей в роду не было? – спросил Чустам.

– Нет.

– Притянул беду. Давайте к реке!

Мы дружно посмотрели туда, куда смотрел корм. Вдали, на расстоянии в пару километров, в нашу сторону неслось полтора десятка всадников. Выяснять дружественность намерений явно вооруженных людей мы не стали. Как оказалось, даже Ларк при случае может не бояться воды. Переправа была моментальной, лошади просто вынесли нас на противоположный берег. Искупались в мерзкого вида воде всего трое – Толикам, Большой и я. Толикам в этот момент был пехом, Большой – побоялся потопить лошадь, я – аналогично, хотя потом уже осознал, что, скажем, Чустам тяжелее меня и Огарика вместе взятых, а мой Звезданутый посерьезней кобылы корма. Ну хоть искупался. Ожидать и выяснять принадлежность воинов мы не стали, дали деру, не жалея лошадей. Через час остановились и организовали круговую оборону, которую не снимали минут тридцать. Я был в качестве снайпера. Не верьте, что у киллеров простая работа, за первые пятнадцать минут у меня глаза начали слезиться от пристального разглядывания зарослей. Преследователи так и не появились.

До вечера мы старались идти наиболее эффективно: пока лес – кто-то один идет пешком, как только поле – скачем галопом. Чустам, кстати, был против такого передвижения, мол, излишне привлекаем внимание, но кто бы его послушал, страх в голове – ужасная вещь.

Ночью остановились на отдых, хотя лошади были против – воды в округе мы не нашли. Огарик походил вокруг них, гладя руками морды.

– Пить не будут хотеть? – спросил я его.

– Нет, я так не умею. Просто успокоил.

Пока выдалась свободная минутка, я размышлял о сволочности людей, в частности Швания. Ведь мог бы, не подставляя нас, провернуть все? Или ему именно Огарик нужен был? Подкинул же Мирант проблему. Каждый блюдет только свои интересы. Гадко, но реалистично… Пожалуй, только Клоп вон бессребреник. Просто ради дружбы идет с нами… Или нет?

– Клоп! А почему ты по правде не хочешь возвращаться в свою деревню?

Колопот, занятый срезанием ветвей для «постели», исподлобья глянул на меня. Отвечать не стал. Надо было наедине спросить. Не хорошо я как-то с другом…

– Те, что продавали нас оркам, – потухшим голосом вдруг произнес Колопот, – сказали, что отец знал о том, куда меня ведут.

Вот это поворот!

– Наврали! – попытался поддержать Клопа корм.

– Нет. – Клоп присел, опершись о ствол. – Отец никогда меня не любил. Не знаю почему. Может, потому, что я не похож на него… В деревне говорили, что я не от него. А последних года три пить он взялся крепко. Как выпьет, так все норовил меня задеть. Ну и десятин за пять до того, как эти… которые в рабство увели, появились, люлей я ему крепких дал.

Мы помолчали.

– Ну и вернулся бы, спросил у него, – предложил Чустам.

– Пусть живут как живется. – Клоп встал и продолжил свое занятие.

Такая вот грустная история на ночь…

Проснулся я от чувства тревоги. Не знаю почему, но в душе прямо что-то саднило. Брезжил рассвет. Лес молчал утренним затишьем. Но что-то было не так. Чустам бдел, вернее, почти засыпал у дерева.

– Ты чего? – прошептал он.

Я пожал плечами. Сон, несмотря на то что организм вопил об усталости, как рукой сняло.

– Не знаю, – также шепотом ответил я. – Все тихо?

Он пожал плечами, мол, как видишь.