– Он был певцом. Может, когда-нибудь я сыграю его песнюдля тебя. – Целитель встал на стул и потянулся к потолку, где рывкомчто-то отсоединил, а потом спустился. – Под нее хорошо танцевать.

– Я не умею танцевать.

Он посмотрел через плечо, его веки низко опустились.

– Еще одна вещь, которой я тебя научу. – Когдатепло разлилось по ее телу, целитель подошел к кровати. – И мне понравитсяэто.

Когда он наклонился, ее взгляд приклеился к его губам, адыхание затруднилось. Он собирался поцеловать ее… святые боги, он собирался…

– Ты хотела знать, что значит «кончить», – прорычалон, их губы были в каких-то дюймах друг от друга. – Почему бы мне непоказать тебе, вместо того чтобы рассказывать?

На этих словах, он щелкнул выключателем, погружая комнату вотьму, нарушаемую лишь освещением ванной и тонкой линией света под дверью,прорывающегося из коридора.

– Ты хочешь, чтобы я показал тебе? – спросил оннизким голосом.

В эту секунду в ее словарном запасе было всего одно слово:

– Да…

Но потом он  отпрянул.

Протест готов был сорваться с ее губ, когда Пэйн осознала,что целитель стоит на пути света, идущего из ванной.

– Пэйн…

Ее имя на его устах заставило ее еще сильнее сражаться завоздух.

– Да…

– Я хочу… – Он потянулся к низу своей свободнойрубашки, медленно потянул ее, обнажая рельефные мускулы живота… – чтобы тыхотела меня.

О, великие боги, она хотела.

И он имел в виду то, что говорил. Чем больше она смотрела,тем чаще мышцы его живота напрягались и расслаблялись, и дышал он также тяжело.

Его рука опустилась к талии.

– Смотри, что ты делаешь со мной. – Он натянулмешковатую ткань на бедрах и…

– Ты такой значительный,– выдохнула она. – О… боги, да.

– Скажи, что это хорошо.

– Это…

Она уставилась на жесткую длину, выделявшуюся на фоне егобрюк, больше не свободных. Такой широкий и ровный. Такой большой. Механикасекса была знакома Пэйн, но до этого момента она не могла понять, почему соитиетак привлекало женщин. Смотря на него сейчас? Ее сердечный ритм замедлится, акровь превратится в камень, если он не войдет в нее.

– Ты хочешь прикоснуться ко мне? – прорычал он.

– Прошу… – Она проглотила ком в сжатом горле. – О,да…

– Во-первых, посмотри на себя, bambina. Подними руку ивзгляни на себя.

Она посмотрела вниз, потакая ему, дабы потом продолжить с…

Ее кожа сияла изнутри, будто жар и чувственные ощущения,которые целитель пробудил в ней, выразили себя в иллюминации.

– Я не знаю… что это…

– На самом деле, я думаю, что это решение. – Онсел рядом с ее ногами. – Скажи, что ты чувствуешь, когда я прикасаюсь ктебе? – он погладил ее ниже колена, положив ладонь на икру…

– Тепло, – она задохнулась. – Твое прикосновениетеплое.

– А здесь?

– Да… да!

Когда его рука скользнула выше, на ее бедро, Пэйн яростнозадрала покрывала, избавляясь от всяческих преград. Ее сердце гулко билось и…

Он положил руку на другую ногу.

В этот раз она… ничего не почувствовала.

– Нет, нет… прикоснись ко мне, прикоснись снова! – Требованиевышло хриплым, а сосредоточенность Пэйн – маниакальной. – Прикоснисько мне…

– Подожди…

– Куда все исчезло… сделай это снова! Ради всегосвятого, повтори…

– Пэйн. – Он обхватил ее безумствующие руки. – Пэйн,посмотри на себя.

Сияние исчезло. Ее кожа, ее тело… стало нормальным.

– Будь все проклято…

– Эй. Красавица. Посмотри на меня. – Каким-тообразом ее глаза нашли его. – Сделай глубокий вдох и расслабься… Давай же,дыши со мной. Вот так. Хорошо… Я верну тебе все…

Когда он наклонился ближе, Пэйн ощутила мягкое касаниекончиков его пальцев на своей шее.

– Ты чувствуешь это?

– Да… – Нетерпение боролось с эффектом,оказываемым его низким голосом и медленными, блуждающими прикосновениями.

– Закрой глаза…

– Но…

– Закрой их для меня.

Когда она сделала, как он велел, подушечки пальцев покинулиее кожу… и были заменены его ртом. Его губы прижались к горлу Пэйн, впились вее кожу, искусная ласка спустила с цепи нарастающий между ее ног жар.

– Чувствуешь это? – спросил Мэнни скрипучимголосом.

– Боги… да….

– Тогда позволь мне продолжить. – С едваразличимым давлением, он опрокинул ее назад на подушки. – Твоя кожа такаягладкая…

Он потер ее кожу, и его губы с изумительным звуком припали кместечку за ее ухом. Его пальцы порхали по ее ключицам… затем скользнули ниже.В ответ странное тепло неторопливо разлилось в ее груди, соски напряглись, иПэйн почувствовала все свое тело… каждый дюйм. Даже свои ноги.

– Видишь, bambina, все вернулось… Смотри.

Она подняла веки, потяжелевшие, словно камни, но когдавзглянула вниз, то сияние стало облегчением… и заставило ее вцепиться в теощущения, которые целитель пробудил в ней.

– Дай мне свой рот, – хрипло сказал он. – Впустименя.

Голос был гортанным, но поцелуй – нежным и дразнящим,целитель втягивал, ласкал ее губы, прежде чем облизнуть. А потом Пэйнпочувствовала его ладонь на внешней стороне ноги.

– Я чувствую тебя, – сказала она в поцелуе, наглазах выступили слезы. – Я чувствую тебя.

– Я рад. – Он слегка отстранился, его лицо былосерьезным. – Я не знаю, что это… не стану врать. Джейн тоже не уверена.

– Мне не важно. Я просто хочу вернуть себе ноги.

Последовала секундная пауза. Но потом Мэнни кивнул, будтодал ей своеобразную клятву.

– И я сделаю все, что смогу, чтобы вернуть тебеподвижность.

Его взгляд опустился к груди Пэйн, и отклик последовалнезамедлительно… с каждым новым вдохом казалось, что ткань, укрывавшая ее,ласкала кожу, заставляя соски напрягаться все сильнее.

– Позволь мне сделать тебе приятно, Пэйн. И мы увидим,куда это нас приведет.

– Да. – Она подняла руки к его лицу и вновьпритянула его к своим губам. – Пожалуйста.

Воистину, сейчас она была поглощена теплом его губ, влажнымскольжением языка, энергией, которую Мануэль будил в ней, словно она пила изего вены.