– Ты должна поговорить со мной, – хрипло выдохнулон. – Господи… Иисусе…

Когда он схватил висевший на шее крест, Джейн уронилаголову, заправив прядку коротких волос за ухо.

– О, Мэнни… ты многого не знаешь.

– Так… расскажи мне. – Когда она не ответила, крикв его голове стал чересчур громким. – Тебе лучше рассказать мне, чертподери, потому что меня задолбало чувствовать себя сумасшедшим.

Последовала длинна пауза.

– Мэнни, я умерла, но не в той автомобильной аварии.Она была инсценирована.

Легкие Мэнни сжались.

– Как?

– Пулевое ранение. В меня стреляли. Я… умерла у Вишесана руках.

Окей, сейчас он не мог дышать.

– Кто стрелял?

– Его враги.

Мэнни потер распятие, и католик внутри него внезапноповерил, что святые – нечто большее, чем примеры хорошего поведения.

– Мэнни, я не та, кого ты знал однажды. По многимпараметрам. – В ее голосе звучало столько печали. – По факту, я дажене живая. Поэтому я не навестила тебя. Дело не в людях/вампирах… потому, чтоменя, на самом деле, здесь больше нет.

Мэнни моргнул. Как корова. Пару раз.

Ну… хорошие новости во всем этом, как он полагал, – выяснение того, что его бывший хирург была призраком? Мелкое пятнышко на егорадаре. Его мозг взламывали слишком много раз, чтобы сосчитать, и словновыбитый сустав, серое вещество получило полную свободу передвижений.

Конечно, его функциональные возможности вылетели в трубу.

Но кого это волнует?

Находясь в центре Колдвелла, Вишес в одиночестве расхаживалпод брюхом колдвелловских мостов-близнецов. Сначала он появился в пентхаусе, ноего хватило не больше чем на десять минут: какая ирония, но в стеклянных стенахсвоего убежища он чувствовал себя заточенным. Бросившись в воздух с террасы, онматериализовался у реки. Остальная часть Братства была в переулках, выискивая инаходя лессеров, но Ви не желал находиться сейчас в компании. Он хотелсражаться. В одиночку.

По крайней мере, так он сказал себе.

Но потом, спустя примерно час бесцельных скитаний, до Видошло, что на самом деле он не искал лобовой схватки с врагом. Он вообще ничегоне искал.

Он был полностью опустошен и не знал, откуда взяласьспособность передвигаться, ведь он был чертовски уверен, что не делал ничегосознательно. 

Замерев, Вишес взглянул на застоявшиеся, вонючие водыГудзона, и засмеялся – холодно и жестко.

На протяжении всей своей жизни он накопил совокупностьзнаний, равную фондам Библиотеки гребаного Конгресса.Часть из них была полезной, например как сражаться, изготавливать оружие,добывать данные и обеспечивать их конфиденциальность. Другая же былаотносительно бесполезна на повседневном уровне: молекулярная масса углерода,теория относительности Эйнштейна или политическое дерьмо Платона. Были также мысли,которые он тщательно обдумал раз в жизни и больше никогда к ним не возвращался,или их полные противоположности, идеи, которые он обдумывал периодически, черезравные промежутки времени, играя с ними, словно с игрушками, в минуты скуки.

Посреди этих вариаций когнитивных форпостов расположилсяпросторный участок мозжечка, банальная свалка вещей, в которые он не верил. Иучитывая его цинизм? Свалка была завалена километрами и милями разлагающихсяметафорических пакетов Хефти, полных мусора вроде… отцов, которые должны любитьсвоих сыновей… и матерей, типа ниспосланных свыше даров, и так далее, и томуподобное.

Существуй ментальный аналог управления по охране окружающейсреды, эту часть его мозга давно бы обложили штрафами и навечно опечатали.

Но это забавно. Сегодняшняя маленькая прогулка по злачнымместам у реки заставила его покопаться в этой мусорной свалке и вычленитькое-что из кучи: связанные мужчины – ничто без своих женщин.

Так странно. Ви всегда знал, что любил Джейн, но, будучинервным парнем,  постоянно зашивал свои чувства, даже не осознавая, что держитв собственной пресловутой руке нитку с иголкой. Черт, даже когда она вернуласьназад после своей смерти, и он узнал на тот краткий миг не просто значениефразы «вне себя от радости», но и прочувствовал его… даже тогда, он не дал себеволи.

Конечно, его вечная мерзлота растаяла на верхних слоях, оттеплоты, принесенной Джейн, но внутри, глубоко внутри себя он оставалсяпрежним. Боже Правый, они даже не поженились должным образом. Он просто поселилДжейн в своей комнате, ценил каждое мгновение, проведенное с ней, а по ночамони занимались каждый своим делом.

Он, черт возьми, потратил эти часы впустую.

Преступно выбросил их на помойку.

И вот где они оказались, разделенные пропастями, которые он,несмотря на весь свой ум, не знал, как пересечь.

Господи, когда она держала те кожаные штаны в руках, ожидаяего ответа, казалось, будто кто-то степлером скрепил его губы… возможно потому,что он чувствовал вину за то, что сделал в пентхаусе, и это было самоеотвратное. Едва ли можно счесть собственную руку за измену.

Но проблема в том, что даже несмотря на ту разрядку,ситуация была неправильной. Потому, что секс всегда являлся частью этого.

Естественно, это заставило его подумать о Бутче. Решение,предложенное парнем, было столь очевидно, что Ви даже удивился, что сам неподумал об этом раньше… но, с другой стороны, просить у лучшего друга выбить изтебя дерьмо – не самая повседневная идея.

Жаль, что у него не было подобного выбора неделю назад.Может, оно бы и помогло… Но, эта сцена в спальне была не единственной ихпроблемой, не так ли? Джейн следовало придти к нему насчет ситуации с егосестрой. Его должны были поставить в известность, они вдвоем должны былирешить, что делать.

Гнев, словно зловоние, рос в нем, и Ви боялся того, чтокрылось по другую сторону сей пустоты. Он не такой, как остальные мужчины,никогда не был, и не просто по причине его Дражайшей Мамочки-богини: зная еговезение, он был единственным связанным мужчиной на всей планете, которыйпережил бессмысленный шок потери своей шеллан… и оказался где-то в более темномместе.

Например, в безумии.

Погодите, он не мог быть первым, не так ли? Мёрдер сошел сума. Абсолютно и безвозвратно.

Может, им стоит открыть сообщество. А в приветственныхрукопожатиях будут участвовать кинжалы.

Гребаные эмо-бои, вот кто они…

Зарычав, Ви повернулся в сторону ветра. Он бы воздал своейматери хвалу, если бы не ненавидел ее так сильно: посреди щупалец тумана, впарах серо-белой пыли, повеяло сладким запахом врагов. И это дало Ви яснуюцель, которой его окоченевшему состоянию не просто не хватало,  казалось, оноотторгало ее.