— Как, мастер Рейнар, вы оставите двух беззащитных девушек посреди леса одних? Да еще в то время, когда вокруг, как это всегда бывает при движении войска, бродят шайки грабителей и насильников?

— Вот не надо мне руки выкручивать! — Сергей хотел сказать что-то вслух и уже открыл рот, но вдруг тень пронеслась над берегом, и посреди окруженной высоким кустарником поляны нежданно, точно из солнечного света, возник исполин в золотой чешуйчатой броне.

— О, старый знакомый! — всплеснул руками Лис. — Как переносица?

— Получше, чем твоя, — буркнул страж барьера, окидывая взглядом присутствующих. — Вот эти, что ли, собираются разрушить храм? — он кивнул на Карела и стоявшего чуть поодаль Фрейднура. Невзирая на свой гигантский рост, те казались нашкодившими подростками возле сурового папаши, едва достигая макушками до его плеча.

— А шо не так? Есть много желающих? Шо-то не слышал просьб открыть постоянное сообщение Париж — Рифейский хребет. Эти, если вдруг запамятовал, — известные охотники на хаммари. Пока вы там с гарпией воздушную карусель устраивали, это страшилище от них улепетывало, шо соленый заяц.

— Ему с ними было не по пути, — напомнил дракон.

— Да, конечно, неотложные дела. Забыл, шо на том свете чайник выкипает.

— Чайник? — Дагоберт-старший удивленно поглядел на собеседника. — Ты что же, из Китая?

— Из Китай-города, — хмыкнул Сергей. — Но оставим теоретическую географию и перейдем к прикладной.

Красавцы заждались. Им срочно нужна перемена климата и пейзажа. Месторождение хмырей в Рифейских горах — как раз то, шо доктор прописал.

Исполин нахмурился.

— Уважаемый, давай без экстремизма, — по достоинству оценив настроение соратника, заговорил Лис, выставляя перед собою руки в защитном жесте, — я твои шутки с хвостом надолго запомнил. Мои ноги сейчас могут быть полезнее для дела, чем иная голова.

— Господин инструктор, — возмутился Карел, — я ж ничего не сделал, даже не сказал.

— Вообще-то я тебя в виду не имел, просто так, к слову пришлось. Но, как говорится, знает кошка, чье мясо съела.

— Вот еще, — фыркнул Карел. — Я докажу, что это не так!

— В смысле, шо кошка не знает?

— Что я — настоящий оперативник!

Между тем дракон решил сменить гнев на милость и скомандовал своему десанту:

— Сделайте из плащей надежные привязки, сейчас я превращусь в дракона, закрепите их на зубцах между крыльев, там безопаснее всего. И смотрите, если узел развяжется, прежде чем я замечу ваше отсутствие, успею пролететь мили три. Обязательно наденьте подшлемники, людям наверху холодно и сыро, особенно в облаках. Все поняли? Остальное сами знаете, — он махнул рукой и огляделся, высматривая место для превращения.

— Мастер Рейнар! — послышался за спиной Лиса голос Брунгильды. — Мы тут посоветовались с благородной дамой Ойген… в полудне конного пути отсюда есть крепость Лон. Сопроводите нас туда. Среди ее гарнизона мы будем в безопасности, а когда армия кесаря приблизится…

— Я понял. — Сергей зыркнул на Женечку. — Имей в виду, я потребую у Бастиана, чтобы он убедил Дагоберта оставить вас в этом самом Лоне.

— Посмотрим, кого еще он послушает, — не замедлила с ответом благородная дама Ойген.

— Я преклоняюсь перед вашим разумом, госпожа Брунгильда. — Мастер Рейнар склонил голову. — В данной ситуации это лучшее, что можно сделать. А вы, гражданочка, найдите в этом укрепленном пункте самый благочестивый собор и молитесь там, шоб я успел отловить Нурта еще на этом свете. Потому как сказал он нам далеко не все, что знал, а со временем, говоря высоким штилем, у нас полная ягодичная поляна.

Дагоберт выслушал слугу и кивнул. Тот стремительно развернул коня, спеша доставить мастеру Элигию сообщение, что кесарь будет рад принять его. Златокузнец хорошо платил за спешность. Не прошло и десяти минут, как облаченный в драгоценную константинопольскую броню ювелир уже гарцевал рядом с повелителем франков на караковом жеребце, пожалуй, несколько горячем для ремесленника, но и то сказать, мастер Элигий, проведший немалую часть жизни в разъездах, недурно держался в седле.

— Изволите взглянуть? — после положенных приветствий начал он, доставая из сумы, подвешенной к луке седла, завернутый в холстину предмет. — Быть может, этот нагрудник — и не самое прекрасное из моих произведений, но все же он весьма хорош и надежен, и камни выложены строго по рисунку, что вы изволили дать мне. — Элигий развернул холстину, демонстрируя сияющий потаенным огнем каменьев доспех. — Я подложил его белым войлоком изнутри и покрыл слоем пергамента, чтобы при движении он не производил скрежета от трения о кольчугу.

— Да, это разумно, — как всегда немногословно ответил Дагоберт. — Сколько я тебе должен?

— Ну что вы, мой государь, это подарок. Как я могу брать деньги за доспех, который может спасти в решающем бою жизнь того, кто спасает всех нас?

— Это дорогой подарок, — чуть заметно улыбнулся кесарь, задумчиво глядя на выложенную драконьей кровью спираль на вызолоченной стали.

— Ваша жизнь много дороже. — Мастер Элигий понял, что аудиенция окончена, склонил голову и, довольный собой, отъехал от кесаря.

— О-ла-ла! Вот это встреча! — раздалось совсем рядом. — Неужели это наш знаменитый златокузнец? Надеетесь первым наложить руку на добычу?

Элигий обернулся, но и без этого сомнений не было — голос принадлежал майордому Нейстрии.

— Мессир, — он приветствовал насмешника.

— Так вот, — продолжал тот, — в этом походе добычи может и не быть. Более того, и сама твоя голова может стать добычей. Впрочем, — Пипин Геристальский глянул через плечо золотых дел мастера туда, где, резко контрастируя смуглостью лиц с франками, теснились мавританские воины, — я вижу, вы прихватили свою хваленую стражу. Конечно, этого мало, чтобы сражаться, но вполне достаточно, чтобы дать стрекача, пока эти глупцы будут умирать под абарскими мечами. Я дам вам совет, как старому приятелю: покиньте войско как можно скорей, возвращайтесь домой. А если нет, оставляйте по доброму жеребцу в каждом встречном городишке — так будет проще улепетывать.

— Я привел их сюда, чтобы биться, — с деланым смирением ответил мастер Элигий. — Чтобы отстоять наш завтрашний день.

— Вот это напрасно, — верхняя губа Пипина Геристальского надменно поднялась, обнажая желтоватый клык. — Ибо завтрашнего дня у вас может и не быть.

— Как и у вас, мессир, — склонил голову Элигий.

— Ты смеешь дерзить? — рука майордома легла на эфес меча, но, прежде чем он успел обнажить его хотя бы на треть, ряд мавританцев сомкнулся перед господином, недвусмысленно держа ладони у крестовин сейфов.

— Проклятье! — выругался Пипин, со звоном вогнал меч в ножны и дал шпоры жеребцу.