все четыре стороны… только вот как бы это помогло тебе и Ли? Ведь вы же дружили с ним… и, насколько я помню, неплохо так дружили. В следующем году вы можете снова оказаться в разных классах, разве не здорово было бы, останься вы и дальше друзьями?

– Да это всё просто из-за той дурацкой новой консоли…

– Мне кажется, что кто-то здесь уже начинает потихоньку повторяться, – женщина улыбнулась и протянула ему последний носовой платок из вынутой из нагрудного кармана бумажной пачки. – Жизнь такая длинная, Джек. Тебе пока что только одиннадцать, ты ещё будешь совершать ошибки, и другие вокруг тебя тоже обязательно будут их совершать – просто потому что глаза у всех разные, и ничего с этим не поделаешь, так уж вот устроен наш мир… Поэтому людям обязательно, обязательно надо уметь делать шаги навстречу друг другу. Вот ты же, кажется, писал в своём эссе на прошлой неделе, что хочешь когда-нибудь стать… кем там, премьер-министром, правильно?

– Генерал-губернатором, – поправил Джек. – А что?

– Ну так просто представь себе на минутку, что ты им уже стал. И что есть ещё много людей, чья жизнь зависит от твоих решений. А если бы из-за одной картинки, которую кто-нибудь там нацарапал, не подумав, а потом показал бы остальным, могла бы, например, начаться настоящая война на нашей маленькой планете… А могла бы и не начаться, если повести себя правильно… А ты был бы за всех в ответе? Что бы ты сделал тогда?

Мальчик некоторое время, насупившись, рассматривал раскачивающиеся от залетающего из окна влажноватого ветерка неумелые акварельные рисунки с изображением земного шара, которые, прицепленные бельевыми прищепками к растянутой между стен бечёвке, были гирляндами развешены под потолком класса.

– Ну… – поёжился он наконец. – Да ведь у взрослых-то такого всего не бывает… они же ведь взрослые.

Диана вздохнула и ничего не ответила. Потом она встала, подошла к белой блестящей доске и стала рассеянно стирать с неё многочисленные детские каракули под украшенным завитушками заголовком «Новое о нас».

– Просто подумай, Джек, – проговорила женщина, не оборачиваясь. – Во что превратился бы наш мир, если бы все в нём вдруг разом разучились прощать и просить прощения?

Едва мальчишка наконец исчез за серой, с прямоугольным стеклянным окошком дверью, Диана тут же вытянула из кармана телефон, устало опустилась на пластмассовый табурет около широкого деревянного стола, стоящего в центре класса, и несколько раз прикоснулась пальцами к дисплею, включая подборку экстренной хроники. В последние дни она, как и все остальные ни-шуур, старалась следить за новостями каждую свободную минуту.

Квадратные интерактивные часы, наклеенные на стене над дверью, засветились, превращаясь в телемонитор, по которому тут же побежали быстро мелькающие картинки, подобранные с разных новостных агрегаторов.

– Ты ведь уже всё на сегодня, верно? – раздался вдруг знакомый голос из противоположного конца класса.

Женщина вздрогнула, оборачиваясь.

– Да, я закончила, – пробормотала она. – Ради всего святого, Хаук, ну почему бы тебе иногда хотя бы просто для разнообразия не научиться пользоваться дверью, а? Подкрадываешься, как ниндзя…

– Я не хотел вам мешать… не хотел разрушать… хм… доверительность воспитательного момента, – Алекс подошёл ближе, останавливая на Диане смеющийся взгляд прищуренных серых глаз. – У тебя всегда так чудесно получается…

– Это всего лишь возраст, – отмахнулась она. – Знаешь, они просто ещё не разучились честно задавать себе вопросы и, главное, пока что ещё искренне готовы искать на них ответы. Потом всё это проходит. Иногда словно бы вообще бесследно, к сожалению… и ни ответы, ни даже сами вопросы никого уже больше не интересуют…

– Ты просто стремишься в недостижимый мир, Искорка, – Алекс встал за её спиной, наклонился и легонько поцеловал в шею. – Но… мы имеем то, что имеем…

– Прекрати, ну, Хаук… я же ещё на работе… Стой! – женщина вдруг захлопала по столу в поисках мобильного, включая звук на телемониторе. На экране над дверью медленно увеличивалась испещрённая множеством тёмно-красных стрелочек интерактивная карта.

– …были направлены губернатором штата на побережье для развёртывания обширной спасательной операции, – затараторил металлический голос информатора – явно искусственный, начитывающий текст через автопереводчик. – Напомним, что серия сильных подземных толчков, первый из которых был зафиксирован около получаса назад в Бенгальском заливе, успела нанести значительный ущерб ряду населённых пунктов на юге полуострова. На данный момент повреждено множество важных исторических памятников и древних церквей. Число жертв…

Диана схватила Алекса за руку, не отрывая взгляда от карты на экране.

– Хаук… Бенгальский залив… ты понимаешь, что это значит? Если это… там же… там же у них атомная станция…

* * *

– А ведь это и впрямь красиво, – произнесла донья Милис, окидывая взглядом раскинувшийся под её ногами пейзаж.

Тули-па стояли на широкой, словно небольшая площадь, вытянутой крыше городской базилики; плоская, чуть покатая, та слегка подрагивала под их ногами.

Зрелище действительно завораживало. С этой высоты Милис было видно, как тень отречённого, будто внезапно ожившая гигантская рогатая коряга, жилистыми лапами расшвыривает в разные стороны ряды деревянных лодок у самой воды, похожие на небрежно брошенные кем-то на кромку океана разноцветные гирлянды. Бешеные, отчего-то издалека напоминающие Милис скомканные синевато-белые тканые кружева волны разбивались о когти чёрных волнорезов, врезающихся в песчаную полоску узкого берега. Около тянущейся вдоль берега широкой асфальтовой дороги гнулись и ломались пополам, словно тростинки, высокие кокосовые пальмы; с каменного скалистого мыса около самого города рухнул в воду, поднимая тучу брызг, похожий на огромную свечу полосатый маяк.

– Ещё немного, и можно будет начинать, – негромко сказал Сегун; две чёрные льдинки его прищуренных глаз задумчиво наблюдали за тем, как чудовище, вспрыгнув на тут же покрывшееся сетью трещин шоссе, с силой пинает лапой пёстро разукрашенный автобус, и как тот летит вдоль дороги, переворачиваясь колёсами вверх.

Милис в очередной раз поразилась хладнокровию Правителя. Будь её воля, она, наверное, не удержалась и начала бы всё прямо сейчас, но кобэсими был, конечно, прав – тень отречённого ещё не могла набрать достаточно энергии, чтобы исполнить задуманное. Что ж, тем слаще будет вознаграждение за ожидание…

Снизу слышался непрерывный грохот и приглушённые высотой отчаянные крики. Химера топтала маленькие одноэтажные домики с плоскими крышами и с затейливыми белыми балкончиками, словно спичечные коробки. Пёстрые и одинаковые, как детские кубики, нарядно выкрашенные зелёным, розовым, синим, они один за другим обрушивались на землю. Россыпи красных и коричневых крыш, пересыпанные пятнами зелени, тонули в облаках поднимающейся пыли; высокие, в человеческий рост, кирпичные заборы вокруг дворов с грохотом рассыпались на куски. На раскинувшейся в отдалении площади раскачивалось, словно картонное, вытянутое низкое здание с деревянными ставнями и тонкими