- А я-то было заподозрил заговор с целью меня отравить, - совершенно искренне усмехнулся Донеллин.

- Что? - вопрос сорвался прежде, чем я успела обдумать стоит ли его задавать.

Одним движением он перетек в положение стоя и, откинув штору, взял с подоконника свиток.

Тот самый свиток.

Сердце сделало кульбит. Бочку. И мертвую петлю. Левый глаз предательски дернулся, хотя в остальном я держалась, как кремень.

- Это самый безумный рецепт семейного пирога на магии, - безапелляционно заявил Донеллин.

- В каком смысле?

В каком еще смысле рецепт пирога?!

- Надеюсь, я не обидел тебя, но мне показалось... это несколько не съедобно.

Ага, по идее это вообще несъедобно. И это заклятье на возвращение домой.

Или нет.

Какой же ты, Себастьян, засранец! Да ты нам жизни своим подлым враньем спас!

Расцелую его со всей благодарность. прежде, чем придушить.

Стоп! Но раз заклятье никакое не заклятье, то, Охрум побери, как и почему я оказалась в лесу!?

Оставалось сказать чистейшую правду. И, встретившись с Лином взглядом, ответила:

- Понятия не имею, что за сила занесла меня на ту кучу бурелома.

Изабелла

Никки шел размашистым шагом, переступая через россыпь небольших луж на пути. Иза, в смятении семенила следом. Покачиваясь на высоких каблуках, ступая, не глядя под ноги, она старалась не отставать. Смятение после посещения психиатра понемногу выветривалось, уступая место озадаченности: чему так радуется Никки и куда они сейчас несутся сломя голову?

Каблук попал в выщербленную плитку и, взмахнув руками, Иза едва не растянулась на пешеходной дорожке. Реакция у Никки оказалась отменная, и он, подхватив ее в самом начале падения и даже не покачнувшись при этом, бережно поставил на ноги.

А она и не знала, какой он сильный! Иза восхищенно посмотрела на Никки. На отрастающие, растрепанные волосы, которые солнце окрасило в золотистый цвет, на фигуру, как у мужчин из журнала мод. Зря она плохо про него думала. Хорош ведь! Очень даже хорош. И она залюбовалась статной фигурой спутника. Взгляд скользил от макушки до пят, задерживаясь на некоторых стратегическим местах. Таких, как широкие плечи, к примеру.

- Куда мы спешим?

- Сюрприз!

От лукавой улыбки Никки по телу Изы разлилось приятное тепло. Она минуту понежилась в нем, а потом характер неукротимой спорщицы все равно взял верх.

- Я не люблю сюрпризы!

Никки замедлил шаг и бросил серьезный взгляд на спутницу. Иза его перехватила и, резко остановившись, выдохнула:

- Я. Сюрпризы. Не. Люблю.

- Хорошо, - сдался Никки. - Не хочешь сюрприз, как хочешь! Мы идем в кафе. Отмечать.

- Поход к психиатру? - Иза сделала скептическое выражение лица и зыркнула в сторону, демонстрируя сама не понимая что. Просто поза нравилась. Ее новому телу очень шла.

- Люблю, когда ты вот так хмуришься, - улыбнулся Никки и приобнял подругу за талию.

Оценил! Ну надо же! Даже через пальто Иза почувствовала, как побежали мурашки, и по телу разлилась легкость. Знакомые девушки любили сплетничать о подобном, когда влюблялись. А она им не верила. Зря. Очень зря.

А потом нахмурилась и мазнула по мужскому лицу оценивающим взглядом. Ну нет уж! Ничего она не влюбилась! Нос картошкой и взгляд наивный. Но волосы и фигура красивые. И опустила глаза на руки. Большие красивые ладони, длинные пальцы. Еще недавно он держал в них гитару и извлекал из нее упоительные, не отличимые от магии звуки.

Но это ведь не повод влюбляться?

Иза вспомнила, как пыталась тайком играть на гитаре и ничего кроме яростных ударов соседей по железной трубе, которую Ник называет батареей, после того, как она не открыла дверь на настойчивые звонки, извлечь не получилось.

Вспомнила, как смотрела запись из клуба, где выступал Никки. И с каким обожанием пялились на него девчонки из зала. Как они потом зажгли фонарики на смартфонах, запуская в зал в тысячи огоньков.

И уже другими глазами посмотрела на друга. Красивая харизматичная стрижка, огоньки в глазах и уверенность в себе. И магия. Точнее, как в этом мире ее называют - талант.

От этих мыслей Изе захотелось перестать капризничать и проверять Никки на прочность. Захотелось, чтобы он посильнее ее обнял и показал, наконец, этот свой сюрприз.

Она сделала полшага к нему, и еще полшага. Приблизившись так, что был слышен запах тела, чарующий, древесный, прошептала:

- Так и быть. Давай отмечать.

И Никки сжав ее ладошку в своей большой мягкой ладони, уверенно направился вдоль столпотворения пятиэтажек, мимо одиноко стоящих фонарей. Проходя мимо цветочного ларька, нырнул в него, чтобы через пару минут явиться с букетом розовых лилий.

Не то чтобы лилии Иза любила. Но они были розовые. И их ей подарил Никки. Сердце радостно затрепетало. Прохожие, спешащие вокруг превратились в серых унылых статистов. Иза сильнее сжала руку Никки и счастливым взглядом посмотрела по сторонам. Усталая женщина со светлым каре медленно шла им навстречу и пристально смотрела на их пару. Казалось, она одна из всей толпы понимает ее состояние. И немного завидует.

Никки тем временем свернул в узкий переулок, и они оказались среди странных, если придирчиво присмотреться, чахлых, декоративных деревьев.

Еще пара шагов и, миновав небольшую аллею, они оказались около входа в кафе, вывеска которого гласила «Бонжур». И для непонятливых тут же рядом стояла и сверкала всеми цветами радуги небольшая металлическая конструкция.

- Что это? - озадаченно глядя на этого монстра выше нее раза в три, прошептала Иза.

- Эйфелева башня, - с готовностью пояснил Никки. - Вернее, стилизация под нее. А настоящая такая, только в 300 метров в высоту находится в Париже.

Париж и Эйфелева башня для Изы никакого значения не имели, но она кивнула и не стала уточнять. Потому что все это не имело ни малейшего значения.

Пирожные в кафе были совсем не такие, к каким она привыкла в своем мире. И вино было другим. Все было другое. Ни лучше и не хуже. Просто другое. Даже они с Никки сейчас не те, что были когда-то. И улыбнувшись сама себе, Иза зачерпнула ложкой последнюю крошку с тарелки.

- Давай ходить сюда почаще!

И Никки радостно кивнул в ответ.

Когда сумерки опустились на город, и они вышли на улицу, Никки с упоением в голосе рассказывал про белые ночи и что Изе их нужно обязательно увидеть. А она, обалдело от эмоций, кивала, представляя белое ночное небо, и мозг ее от этой картинки глючил.