– Это кто? – с любопытством спрашивает мальчик с рыжими вихрами на затылке. Второй тоже рассматривает меня во все глаза.

– Это мой друг Санни, – беспечно говорит Джонатан, и я хмыкаю про себя – ага, друг. –

Мальчики, поздоровайтесь!

– Привет, я – Элтон, – говорит второй мальчик, темноволосый и высокий.

– А я – Питер, – добавляет рыжий, с подозрением глядя на меня. И добавляет: – Похожа на тетю Эл на старых фотках.

– Точно! – говорит Элтон. – Только тетя Эл – злая грымза.

– Гаргулья! – подхватывает его брат.

– Баньши.

– Ведьма.

– Мальчики, – укоризненно говорит Джонатон, хотя глаза его смеются, и я уверена, что он такого же мнения о неизвестной мне тете Эл, что и мальчики. – Нельзя же так!

– А Санни милая, – заявляют дети.

О-о-о, какие они забавные! Я подмигиваю им украдкой.

– И вообще, пора мыть руки – сейчас будем завтракать. Тетя Эл – сущее исчадие ада, – добавляет он мне со смехом, когда Питер и Элтон убегают в ванную наперегонки. – Вся наша родня от нее стонет. И ты ни капли на нее не похожа!

– Милый, у нас гости? – раздается позади нас приветливый женский голос. Я оборачиваюсь и вижу миловидную женщину средних лет на коляске – ее ноги аккуратно прикрыты клетчатым пледом. У нее большие, глубоко посаженные голубые глаза, тонкий

«породистый» нос и каштановые локоны, обрамляющие треугольное улыбчивое лицо. С коляской она управляется весьма ловко, как человек, который уже долгое время находится в ней.

Джонатан тотчас направляется к женщине, наклоняется, целует ее, поправляет плед на коленях и, взяв за руку – это смотрится невероятно мило и трогательно! – говорит:

– Саманта, дорогая, познакомься. Это Санни. Помнишь, я рассказывал тебе о талантливой девочке с конкурса, которую… Кхм, – делает вид, что кашляет он, а после обращается ко мне: – Санни, это моя любимая жена Саманта.

– Здравствуйте, – говорю я приветливо. – Надеюсь, я вам не очень помешала.

– Ну что ты, – улыбается Саманта. – Я всегда рада гостям. Тем более что сейчас мы будем завтракать.

– Санни нужно привести себя в порядок, у нее что-то с одеждой, – вспоминает Джонатан и отправляет меня в просторную ванную, обещая, что они дождутся меня – не будут есть.

Правда, следом за мной направляется Саманта и протягивает синий халат.

– Прими душ, переодевайся и приходи в столовую. Одежду оставь – я вижу, что она мокрая. О ней позаботятся. Чистые полотенца – в шкафчике слева.

– Спасибо большое, – отвечаю я, тронутая ее гостеприимством. Не многие бы на ее месте радушно приняли незнакомую девчонку, которую в дом притащил муж.

– Все в порядке? – осторожно спрашивает Саманта. Я киваю:

– Да, конечно. Просто случайно упала в полную воды ванну. Знаю, что звучит странно, –

тороплюсь сказать я. – И вообще, извините.

– За что? – приподнимает она тонкую бровь.

– За то, что вломилась к вам.

– Глупости, – твердо отвечает она. – Я действительно люблю гостей. И мне было интересно тебя увидеть после рассказа Джонатана. Ничего не стесняйся. Мы тебя ждем, – напоминает она и уходит, оставив меня в одиночестве.

Я игнорирую ванну, к которой нужно подниматься по ступеням, и захожу в душевую, больше похожую на стеклянный куб. Прохладный душ – это то, что мне сейчас надо. Упругие струи водопадом падают на мое тело, и я понимаю, что головная боль уходит, смывается вместе с водой, зато появляется бодрость. Я мою голову виноградным шампунем, набираю в ладонь густой мятный гель, а помывшись, быстро стираю одежду, потому что не хочу, чтобы ею кто-нибудь занимался, поскольку я и сама в состоянии это сделать. Затем наскоро сушу волосы и укутываюсь в синий халат, который приятно холодит кожу. Теперь от меня пахнет не проклятой лавандой, а виноградом и мятой.

А потом я оказываюсь в столовой, такой же уютной, как и гостиная, но здесь с бледно-голубым сочетаются апельсиновый цвет и дерево. Вся семья Тейджеров в сборе и дожидается меня, сидя за огромным круглым столом, уставленным тарелками. Рядом с ними трется белая короткошерстная кошка.

– Ты до-о-олго, тетя Эл, – тянет рыжий Питер, и Джонатан тотчас на него шикает.

– Ты как раз вовремя, Санни! – говорит композитор и отодвигает для меня один из стульев с высокой спинкой. – И тебе очень повезло попробовать то, что готовит моя жена!

С этими словами он звонко чмокает в щеку Саманту, которая вновь улыбается, и мне кажется, что ее улыбка очень счастливая.

– Есть! Есть! Есть! – стучат вилками по столу дети, и Джонатан их с трудом успокаивает, а я вскакиваю и помогаю Саманте подать блюда.

Завтрак в семье Тейджеров сытен и прост – и не подумаешь даже, что эти люди живут в подобном элитном доме: жареный бекон с хрустящей корочкой, воздушный как облако омлет, тосты, порезанные овощи, хлопья с молоком, а на сладкое, которого Джонатан то и дело грозит лишить племянников, – восхитительные блинчики с вишневым джемом.

– Вы сам все это готовите? С ума сойти, Саманта! – говорю я.

– Готовить – мое хобби. Я целыми днями сижу дома, должна же я чем-то порадовать мужа, – смеется она. Они с Джонатаном постоянно переглядываются, даже кормят друг друга с рук и выглядят юной влюбленной парочкой. Только мальчишки, видя, как эти двое воркуют, корчат рожицы и незаметно перекладывают друг другу еду. Потом понимают, что это не очень эффективно, и почему-то смотрят на меня, а спустя пять минут я понимаю, что бекона и омлета в моей тарелке становится больше. И тогда в отместку я подкладываю зазевавшемуся Элтону овощи. Это так веселит его братца, что он смеется с полным ртом, и весь апельсиновый сок летит на братца. Мальчишки едва ли не начинают драться, и Джонатан с трудом призывает их к порядку, грозя оставить на неделю без сладкого. Питер и Элтон успокаиваются, но, судя по их лицам, угрозам дядюшки они не особенно верят. А потом начинают скармливать бекон кошке, сидящей под столом.

После завтрака мы пьем отменный кофе по-восточному, который варит лично Джонатан.

Это все, что я умею делать на кухне, – заявляет он, колдуя над медной туркой, – кухню от столовой отделяет лишь арочный проем. – Кроме тостов, разумеется!

Его кофе получается крепким, ароматным и с пенкой – Джонатан разливает его по небольшим чашкам и подает на стол. На вкус кофе превосходен: горечь, кислота и сладость складываются в идеальной пропорции, кроме того, чувствуются корица и кардамон.

Почему-то этот кофе напоминает мне музыку композитора – в ней всего в меру, но она особенна, неоднозначна и создана кропотливо, с любовью.

Сравнивать музыку Джонатана с остальной популярной музыкой – это как сравнивать обычный кофе из «Старбакса» и его домашний кофе «По-восточному». С другой стороны, такой кофе – настоящий – способны по достоинству оценить только те, кто пробовал плохой.